Тёмный ручей. Рейчел КейнЧитать онлайн книгу.
на бок и сердито взбиваю дешевую подушку, пытаясь сделать ее поудобнее.
– Как ты думаешь, от кого была эта эсэмэска?
– От папы, – отвечает Коннор. Я слышу в его голосе что-то странное, какую-то мгновенную заминку, но не знаю, что она означает. Гнев? Страх? Тоску? Быть может, все это сразу… Я знаю то, чего, вероятно, не знает мама: Коннор действительно не понимает, почему наш папа – монстр. Я имею в виду, что он в курсе, но ему было всего семь лет, когда наша жизнь перевернулась вверх дном; он помнит человека, который иногда был замечательным отцом, и скучает по этому человеку. Я была старше. И я девочка. Я вижу все по-другому. – Мне кажется, теперь она собирается отправиться следом за ним.
Теперь я слышу в голосе брата другие интонации. И узнаю́ их. Поэтому копаю глубже.
– Тебя это злит, верно?
– А тебя нет? Она хочет бросить нас, словно приблудных котов, – говорит Коннор. На этот раз голос его звучит холодно и ровно, без каких-либо намеков. – Скорее всего, на бабушку.
– Тебе же нравилось жить у бабушки, – напоминаю я, пытаясь найти в этом светлую сторону. – Она пекла нам печенье и делала шарики из попкорна. Вряд ли это можно назвать пыткой.
Едва сорвавшись с моих губ, это слово приводит меня в ужас, но уже слишком поздно. Я злюсь на себя, и эта злость красной вспышкой пробегает по моим нервам, словно по проводам электрического взрывателя. В следующую секунду я снова оказываюсь в хижине высоко в горах. Запертая в подвале, в крошечной клетке размером чуть больше гроба, вместе с братом.
Я знаю: мама гадает, что случилось с нами в том подвале. Мы с Коннором никогда не рассказывали об этом, и я не знаю, когда сможем рассказать и сможем ли. Рано или поздно она попытается вытянуть из нас этот рассказ.
А я просто хочу, чтобы у меня была возможность закрыть глаза и не видеть ту лебедку и свисающую с нее проволочную петлю, и эти ножи, молотки и пилы, поблескивающие на доске, висевшей на стене. Комната за пределами клетки выглядела точно так же, как мастерская моего отца в гараже, – по крайней мере, как я видела на фотографиях. Я знаю, что произошло там. Я знаю, что могло случиться с нами в этой камере пыток Лэнсела Грэма – копии той, что соорудил мой отец.
Больше всего мне хотелось бы забыть тот дурацкий коврик. Грэм где-то отыскал точную копию папиного коврика. Хотя на самом деле это был мой коврик, одна из первых вещей, которые я помню по ранним годам своей жизни: мягкий коврик со спиральным узором в пастельных голубых и зеленых тонах. Я любила этот коврик. Я ложилась на него животом и скользила на нем по полу, а мама с папой смеялись, и мама поднимала меня с пола и передвигала коврик обратно на его место у двери, и он был для меня воплощением любви, этот дурацкий коврик.
Как-то раз, когда мне было лет пять, коврик исчез со своего места в коридоре, и папа положил на его место другой. Наверное, он был красивым. У него была прорезиненная изнанка, так что на нем нельзя было скользить – или случайно поскользнуться. Папа сказал, что старый коврик он выкинул.
Но