Свидетель с копытами. Далия ТрускиновскаяЧитать онлайн книгу.
ценное снадобье на вора княгиня вовсе не желала.
Болящий хватался руками за виски и даже постанывал. Когда она неожиданно обратилась к нему по-немецки – ответил не сразу, но вполне внятно. Пришедший посидеть с другом господин Эккельн перевел беседу на русский язык, что показалось княгине подозрительным; она стала поминать известных в столице знатных господ и даже сказала несколько фраз по-французски; по глазам гостя было видно, что он плохо разумеет, о чем речь. Хотя его любезное обхождение показывало господина воспитанного, не дикого помещика из Заволжья, который едва читает по складам. Словом, основания для беспокойства имелись.
Дворня получила строжайший приказ – в переговоры с гостями не вступать, что им нужно – объявят ключнице Агафье. Когда ключница сменила хозяйку у постели болящего, княгиня пошла к себе в кабинет и велела подать туда котлетки, ломоть хлеба с икрой, другой – с вяленой осетриной, да кофей. Не успела приступить к трапезе – прибежал казачок Васька с приятнейшим известием: кобыла Милка входит в охоту, и очень скоро будет готова принять жеребца.
– Беги, отыщи мне Фроську! – велела княгиня.
Фроську нашли не сразу – в коровнике она теперь не каждый день появлялась.
Когда она прибежала, княгиня спросила:
– Точно ли у тебя рыбка на крючке?
– Точно, матушка-барыня.
– Докладывай.
– Их четверо, кроме дяди Степана, ну так он женат, да у него и кума есть, бегает к нему на конюшню, он ее водит на сеновал. Ему дай Боже с этими двумя управиться. Так одному детине меня подавай, другому, сдается, лишь деньги надобны, третий на мне хоть сейчас жениться готов, у четвертого невеста, да он не прочь… Извертелась я, матушка-барыня!
– Тому, кто до денег охоч, обещай сто рублей, как я говорила. Начнет жаться да охать – полтораста! Поняла? И как рыбка клюнет – подсекай. Да поскорее! Пусть он сам придумает, как с теми тремя управиться. Поняла?
– Все поняла, матушка наша… да боязно…
– Эк когда спохватилась! Ступай! Ты меня знаешь – наградить сумею.
О награде княгиня уже думала. Если конская свадьба окажется успешной, то орловские конюхи болтать не станут, ибо рука у графа тяжелая, а вот Фроська может сдуру похвалиться своей ловкостью. У княгини была в столице знакомица-француженка, хозяйка модной лавки. Если отвезти к ней шалаву Фроську, приставить девку к мытью полов и тасканию дров, то получится, что девка отпущена на оброк, и ту часть ее жалованья, что служит оброком, княгиня будет выбирать в лавке лентами и пряжками – уму непостижимо, как стремительно дворовые теряют пряжки от парадных туфель… Для деревенской девки, привычной к тасканию тяжестей, служба в лавке – вроде отдыха, а там бывают кавалеры, лакеи из богатых домов; глядишь, и найдется дуралей, посватается… да она не дура, подцепит там женишка, который знать не знает о ее сельских шалостях…
Выпроводив малость растерявшуюся Фроську, княгиня пошла на конюшню – проведать Милку. В манеже