Мёд жизни. Рассказы. Лидия СычеваЧитать онлайн книгу.
перелом. Она будто бы вышла из шахты, тяжелого забоя, усталая и отупевшая.
И она даже пожалела, что эти несколько дней в реанимации миновали. Они снова вернули, возвратили её к первым дням их любви, к первородному высокому чувству.
– Вам, конечно, фантастически повезло, что удар обошелся без фатальных последствий – мозг не пострадал. Кровоизлияние обширное, величиной с яблоко. Чудо, что кровь ушла в желудочек. Но слабость, головные боли, проблемы с координацией ещё будут долго.
Если у любви есть крылья, то они несли её в этот день, поднимая, как птицу, над землёй. Они ведь были созданы друг для друга, изначально, но что-то сбилось в настройках истории – их жизни развели по параллельным орбитам. А любовь поломала всю «астрономию» судеб, и они всё равно встретились, всё равно, назло козням и несовершенствам мира.
– Хоть посмотреть на мозг великого человека, – говорил Миша Корнеев, рассматривая у окна снимки компьютерной томографии и качая головой.
В аду – в реанимации – у них был райский уголок – отдельная палата, где стараниями черноглазого ангела – мальчика-врача (всё решалось в первые сутки!), Ваню вернули к жизни.
– Ещё хоть денёк полежать бы здесь, – просил он заведующего.
– Мы и так вас держим нелегально, у нас больше трех суток нельзя – либо на поправку, либо на тот свет… А вы у нас пятые сутки… Нам отчитываться надо за место, понимаете?
(В реанимации их любили – Женя чувствовала. Потому что врачи, наверное, понимали, что тут не просто «медицинский случай», а другое, редкое, про которое в книгах пишут или в кино показывают.)
Их перевели в отделение неврологии. Вот где было по-настоящему страшно: в шестиместной палате четверо сумасшедших.
– Кваску! Катя, кваску! – кричал и рвался привязанный к кровати здоровенный малый в памперсах. Он не различал день и ночь, медиков и пациентов. В минуты просветления он угадывал лишь Катю и тогда плакал, скулил от боли. Полупарализованный, дергался левой стороной тела, отказываясь ходить на судно – стеснялся. Рвался в туалет. Он жутко кричал ночами, никому не давая спать.
«Бедная Катя!» – она видела покорную спину несчастной женщины. Катя приходила после обеда, кормила больного, ухаживала за ним.
«А ведь на её месте могла быть я!»
– Не имей сто рублей, а имей… Что имей? Рубанов, думаем, думаем!
Врач-педагог учила говорить лысого, усатого мужика. Он мычал, глупо улыбался.
– Вспоминаем! Не бездельничаем! Без труда не выловишь и рыбку… Откуда тащим рыбку? Рубанов, в чём проблема? Ну, откуда рыбка?
– Так, всё ясно, думать не получается. Повторяем за мной: не всё коту Масленица.
Рубанов, потея, краснея и заикаясь, выдавливает из себя слоги.
– Молодец! И дальше: не всё коту Масленица, будет и Великий пост…
На фоне общего безумия Миша Корнеев смотрелся совершенно нормальным.
– Вы чего здесь? – изумилась