Джипы, баксы и немного Шекспира. Григорий ЛеринЧитать онлайн книгу.

      – Я не могу приехать, мама! Я себя плохо чувствую! И вечером – не знаю. Надо на кладбище собираться, и собака вернулась. Куда я ее дену? Она никуда не пойдет – она его ждет. Нет, и ты не приезжай!

      Супруга положила трубку, и я почувствовала, как запрыгали, заметались ее мысли. Теперь она злилась на Маму. Теперь она думала, что, если бы не Мама, у них с Ромкой все бы было хорошо. И еще она подумала…

      Я рывком села, оперевшись на здоровую лапу и застучала хвостом по полу. Она хочет взять меня с собой к Ромке! Только не знает, дойду ли я с такой больной лапой. Собирайся скорее, Супруга! Я дойду! Я еще тебя дотащу!

      Я закружилась, припадая на ногу, заюлила по коридору вокруг Супруги, всячески высказывая ей свое расположение. Я – хорошая и послушная собака, Супруга, и ничего страшного, что у меня нет поводка. Ты можешь надеть на меня намордник, не нагибайся, Супруга, сейчас я его сама достану. Только не передумай…

      Мы долго ехали в одном автобусе, потом в другом, в который меня не хотели пускать, но пожалели Супругу и все-таки пустили. Она села и уставилась в окно, я забилась под ее ноги. Какая-то женщина встала рядом, спросила: «Не укусит?» Она смотрела на черный, пахнущий нафталином и немножко Мамой платок на голове Супруги и тоже очень ее жалела. Может быть, чувствовала ее тяжелые разбегающиеся мысли, хотя обычно люди чужие мысли не чувствуют и друг друга не жалеют. Гораздо чаще они жалеют собак. Но меня в этом автобусе никто не жалел, хотя и я надела намордник, который мне совсем не идет.

      Я лежала на полу, придавленная сонливой усталостью, сомнениями и тяжелыми мыслями Ромкиной Супруги, разбираться в которых было трудно и страшно. Нетерпеливое возбуждение, охватившее меня дома, прошло без следа. Я уже не была так уверена, что Супруга везет меня к Ромке.

      Наконец, мы приехали, и порыв ветра, прошуршавший по траве и листве деревьев, окружавших автобусную остановку, взъерошил волосы у меня на спине. Ветер принес с собой обрывки мыслей, звуков и запахов, наполненных горем, слезами и прощанием.

      Я поняла, что мы приехали в Город Мертвых Людей. Я уже слышала о нем от Вермута. Он не раз бывал здесь с Пётрыванычем. Вермут сообщил мне, что в Городе Мертвых Людей есть и живые люди, которые всегда щедро делятся остатками вкусной еды с Вермутом и вином с Пётрыванычем.

      Я настороженно шла за Супругой по затененной аллее, еще не веря, что она привезла меня сюда, чтобы показать мертвого Ромку. И когда она остановилась у груды недавно вскопанной земли, обложенной бумажными и пластмассовыми цветами, я удивленно склонила голову набок.

      А Супруга села в стороне на каменный выступ и заплакала. И оттого, что она крепко обхватила голову руками, ее мысли не порхали, как бабочки, и не разбегались в разные стороны. Она плакала и просила прощения у Ромки, у мертвого Ромки, который находился под этой грудой земли.

      Я подошла, понюхала землю, прислушалась.