140 бесед с Молотовым. Второй после Сталина. Феликс Иванович ЧуевЧитать онлайн книгу.
ярмарку… Везли его как-то на санях домой, и на повороте его выбросило из саней. Отец упал и сломал ногу о столб. Только в России такое может быть. С клюшкой ходил. А выпьет: «Все ваши Марксы, Шопенгауэры, Ницше – что они знают?» Особенно ему «Шопенгауэры» нравилось произносить! Громко.
Лет шестьдесят пять прожил.
В. Молотов в юности
Ровно семьдесят лет назад я впервые был сослан – в Вологодскую губернию, из Казани. С этого началось. В 1909 году. Девятнадцать лет было. Посадили сначала на три месяца.
– Из ссылки было легко бежать?
– Конечно. Но надо было куда-то деваться на вольном положении.
Иногда урядник требует показываться, иногда ему лень этим заниматься. Первую ссылку я решил отбыть, потому что хотел окончить среднюю школу.
10.04.1979
– Это у меня наболевшее все, – говорит Шота Иванович. – Большевики каторги не боялись, тюрьмы… А что, вы не хотели хорошую жизнь? Вячеслава Михайловича в гимназию устроили. Окончил бы он ее. Дядя по материнской линии воспитал его, уделял ему внимание. Мог и в Питере окончить институт, стать русским чиновником, но он предпочел не эту жизнь, а пошел в тюрьму, на каторгу, в ссылку!
– Испугал, – ответил Молотов.
– Отец был приказчиком. И женился на вашей матери. Он работал у кого-то приказчиком? – спрашивает Шота Иванович.
– Работал.
– И женился после на вашей матери?
– Не после только.
– Раньше?
– И работал, и женился. (Смех.)
– А они, дай бог им царство небесное, с материнской линии хорошо вам помогали.
– Помогали. Братья Небогатиковы.
– Хорошая фамилия, – замечаю я. – А вот Нолинский – это какой брат был у вас?
– Нолинский? Он старше меня. Он Скрябин и сам композитор, но изменил фамилию, потому что был композитор Скрябин, довольно знаменитый композитор. Он говорит, что ж я буду тоже называться Скрябиным?
– Музыкальная у вас семья. Обучали вас?
– Я обучался. На скрипке.
– Даже Молотов…
– Почему даже Молотов? Даже Сталин, даже Ворошилов и Молотов трое пели! Мы все трое были певчими в церкви. И Сталин, и Ворошилов, и я. В разных местах, конечно. Сталин – в Тбилиси, Ворошилов – в Луганске, я – в своем Нолинске. Это было не тогда, когда мы были в политбюро, а гораздо раньше. (Смех.) Сталин неплохо пел.
– В политбюро тоже петь надо, когда Жданов на пианино играл, а вы за столом…
– Пианино, когда не-немного выпьем. Ворошилов пел. У него хороший слух. Вот мы трое пели. «Да исправится молитва твоя…» – и так далее. Очень хорошая музыка, пение церковное.
– Есть очень красивые песни.
– Очень красивые есть. И Чайковский писал музыку для церкви, ну и другие крупные композиторы.
– Козловский пел.
– Козловский, да. Еще бы, конечно.
– Михайлов, бас наш.
– Да, по-моему, Михайлов был то ли дьяконом, то ли протодьяконом.
– Вячеслав Михайлович, а мать ваша когда умерла?
– Она