Золотая жатва. О том, что происходило вокруг истребления евреев. Ян Томаш ГроссЧитать онлайн книгу.
разделяя почти пополам территорию довоенного польского государства. Убийство евреев в массовых размерах началось с момента нападения Гитлера на Советский Союз в июне 1941 г., так что первая волна убийств на восточном фронте происходила на территории бывшей Польши.
Именно в этих условиях 10 июля 1941 г. жители Едвабне уничтожили своих еврейских соседей. Подобные же преступления имели место летом и ранней осенью как минимум в двух дюжинах местечек близ Белостока[80]. Выяснилось, что польское население, поощряемое немецкими отделами умиротворения, с первого же момента начало принимать участие в истреблении евреев. Документы подполья Армии Крайовой по ходу дела отмечают эти события[81]. Вооруженные группы добровольцев, милиции, созданной в переходный период из местного населения, позже частично вошли в структуры местного управления и созданной немцами полиции. И вплоть до падения власти гитлеровцев украинцы, литовцы, латыши, эстонцы, русские, белорусы или поляки будут составлять персонал вспомогательных формирований, по-разному называющихся на разных языках, но везде участвующих в преследовании и истреблении евреев.
Кроме не поддающегося точному определению числа шуцманов польского происхождения, работавших в немецкой жандармерии (таким добровольцем стал, например, Ежи Лауданский из Едвабне, один из самых жестоких убийц 10 июля 1941 г., приговоренный послевоенным судом к 15 годам заключения)[82], на территории Генерал- губернаторства так называемая «гранатовая полиция» (granatowa policja – название произошло от цвета формы. – Прим. перев.), состоявшая в основном из довоенных полицейских, по оценке Эммануэля Рингельблюма[83], несет ответственность за убийство десятков тысяч евреев. Сверх того, организация, куда входила молодежь старшего возраста, так называемые «Юнаки», или Baudienst («строительная служба»), предназначенная для строительных работ, направлялась на «акции», чтобы присутствовать при вывозе евреев из гетто в лагеря смерти. В подобных случаях значительную часть населения гетто убивали прямо на месте, и молодые поляки принимали в этом участие. Единственное возражение, которое краковский архиепископ Адам Сапега направил генерал-губернатору Гансу Франку по поводу истребления евреев, состояло в просьбе, чтобы немцы перестали использовать для этой цели польскую молодежь из Baudienst. Сверх того, в преследовании и поимке евреев участвовала Добровольная пожарная охрана, причем не в рамках своих основных обязанностей, а на добровольной основе[84].
Дальше к востоку, на территории рейхскомиссариата Украина, в Белоруссии и в странах Балтии, свыше 300 тыс. местных жителей служили в полицейских отрядах, составляя основу аппарата безопасности в тылу Восточного фронта[85]. Именно они в основном и «очищали» территорию от евреев во время второй волны убийств, когда началась ликвидация скоплений еврейского населения в ранее созданных гетто. Помимо истребительных выселений в «Транснистрию» по приказу
Вот несколько цитат из рапортов, написанных летом и осенью 1941 г.: «…в ряде мест произошли погромы и даже резня евреев местным польским населением, к сожалению, вместе с немецкими солдатами»; «вступление немецких войск развязало чудовищный террор в отношении евреев, совершаемый войсками со значительным участием местного населения». В подпольных рапортах мы также можем прочесть о занятии поляками должностей во вспомогательных полицейских подразделениях и в местной администрации: «В небольших местечках есть только Hilfspolizei, состоящая из бывших польских полицейских, а также местных поляков и белорусов <…>, магистраты укомплектованы преимущественно поляками»; «в настоящий момент практически все административные посты, кроме руководящих, зарезервированных для немцев, оказались в руках поляков <…>, часть молодежи фашистских убеждений и даже ряд прежних членов национально-освободительных организаций пошли на службу к немцам, формируя отряды милиции». Полную подборку подпольных депеш и донесений о положении в Белостокском воеводстве после 22 июня 1941 г. см.: Wokół Jedwabnego. t. 2. S. 123–154. В особенности см. s. 132, 139, 143, 147.
Wokół Jedwabnego. t. 2. S. 480, 593, 594.
В деле Казимира и Винцентия Айхл (первый был постовым гранатовой полиции, а второй – начальником Добровольной пожарной охраны в Венгрове), которым занимался окружной суд в Седльце, имеется следующее признание Игнация Фляги: «Эта охрана была предназначена исключительно для противопожарной деятельности и помощи при наводнениях. Немецкие оккупанты не возлагали на этих стражников других обязанностей и не принуждали их к сотрудничеству при ликвидации еврейского гетто, и тем более не понуждали их искать евреев, хватать их и препровождать к местам заключения или уничтожения… я утверждаю, что все стражники, упомянутые в протоколе моих показаний, “добровольно” принимали участие в розыске евреев на территории еврейского квартала и гетто и отводили их к жандармам или под арест, а также на место казни. я сам в то время исполнял функции охранника, и никто не принуждал меня к участию в этих преступных действиях. Если некоторые стражники во время ликвидации гетто сотрудничали с немцами, то делали это добровольно и в целях наживы» (Archiwum Państwowe w Siedlcach. Sąd Okręgowy. Zespół 1569. Sygn. 652. K. 187). Такие же показания дал охранник Владислав Окулус (Ibid. K. 187). См. также: