Золотой конь Митридата. Ольга БасковаЧитать онлайн книгу.
убить его отца? Человека, который любил ее, исполнял каждое желание? В это верилось и не верилось. Не прошло и недели после смерти Митридата Эвергета, как Лаодику окружили люди, ратовавшие за союз с римлянами. Когда подросток, напомнив о том, что он когда-нибудь займет место отца, укорил мать и ее окружение в почитании римлян, за завтраком ему поднесли вино, издававшее какой-то странный запах. Царевич сначала хотел посоветоваться с Тирибазом, но, перехватив пристальный взгляд матери и сестер и не решаясь показаться трусом, сделал хороший глоток и отставил кубок. Странное вино обожгло горло, каленым железом проникло в пищевод, и мальчик сполз с апоклинтра, корчась от нестерпимой боли. Царица равнодушно взирала на страдания сына, сестры оторопели, не зная, что делать, и лишь верный Тирибаз, схватив ребенка, понес его на воздух.
– Дайте воды, много воды! – прокричал он ошарашенным рабыням и, уложив несчастного Митридата под оливу, взял в свои руки его ледяные ладони. Ребенок тяжело дышал, глаза его затуманились.
– Митридат, Митридат, – приговаривал наставник, поглаживая его волосы. – Потерпи немного, сейчас, сейчас…
Рабыня принесла два глиняных сосуда, доверху наполненных водой, и Тирибаз, приподняв голову подростка, начал поить его. Митридат уже не чувствовал боли. Он погружался в мир цветных снов и спокойствия, однако громкий голос Тирибаза мешал ему.
– Не кричи. – Мальчику показалось, что он сказал эти слова громко, но наставник их не услышал. Он продолжал вопить «пей» и вливать воду в узкую щель рта. Митридат покорно осушил сосуды, сам удивляясь, как это у него получилось, и его вырвало прямо во дворе. Блаженное чувство безмятежного спокойствия отступило. Подросток почувствовал, как наставник поднял его и понес в покои.
– Отравить ребенка! – шептал он, и каждое слово больно отдавалось в воспаленном мозгу мальчика. – До чего дошли! Но мы вам не позволим это сделать.
Митридат хотел спросить, кто же отравители, но язык, казавшийся тяжелым, мешал ему, глаза слипались. Он погрузился в сон, но не опасный, грозящий смертью, а дающий жизненные силы.
С этого дня Тирибаз не отходил от ребенка. Он лично проверял кушанья и питье мальчика, не спускал с него глаз, но однажды не пришел к нему в спальню ночью, и раб, убиравший помещение, сказал, что Тирибаза и еще нескольких преданных Митридату Эвергету людей бросили в темницу. У мальчика появился новый наставник, краснолицый пучеглазый македонец Амон, кичившийся перед царевичем своим искусством наездника.
– Как плохо учил тебя Тирибаз, – смеялся он, гарцуя на гнедом в белых яблоках коне. – Твой дед и отец седлали необъезженных лошадей, укрощали их, мчались на врагов и метали в них копья. А сможешь ли ты сделать то же самое?
Горячая кровь родственника Александра Македонского заиграла в жилах Митридата. Да, он еще никогда такого не делал, Тирибаз хотел, чтобы воспитанник постепенно постигал азы верховой езды. Хорошо это или плохо – жизнь покажет. Его всегда учили чтить память предков, значит,