Не промахнись, снайпер!. Владимир ПершанинЧитать онлайн книгу.
выбрал заранее. К сожалению, укрыться прямо напротив их окопа не имелось возможности. Стрелять из кустов вверх показалось очень несподручно.
– Мне что делать? – спрашивал Веня Малышко.
– Наблюдать за правым берегом.
– И все?
– Все. Ну, поможешь вытащить меня, если ранят.
Я погрузился в свои мысли, обсуждать дальнейшие действия не хотелось. Занял позицию на берегу ерика, за раздвоенной старой ветлой, толщиной не меньше метра. Веня пристроился шагах в десяти за другим деревом в неглубоком окопчике.
Медленно светало. На Дону вовсю плескалась рыба. Рассвет – самое активное время для рыбалки, но берега реки оставались пустынными. На многие десятки километров по Дону проходила линия фронта. Разглядеть меня за ветлой было трудно, хотя маскировались мы так себе, слабенько. Тогда не было принято обвешивать себя травой, заматывать винтовку на стволе камуфляжными тряпками. На голове я носил обычную пилотку, только без звездочки.
Итальянские наблюдатели уже сидели на своих местах. Ближе ко мне находились минометчики, до окопа гаубичных наблюдателей-корректировщиков было метров четыреста пятьдесят. Расстояние не такое уж большое, но я мог разглядеть лишь головы и плечи. Дежурил, видимо, офицер и рядовой солдат. Офицер носил шапочку-пилотку, рядовой – каску, обтянутую камуфляжной сеткой. Я поставил прицел на пятьсот метров и с полчаса выжидал, пока офицер, скорее всего лейтенант, высунется повыше. Ведь случалось, что итальянцы и на бруствер взбирались, то ли показывая свою смелость, то ли будучи уверены, что русские «иваны», загнанные в лес и глубокие траншеи постоянным артиллерийским огнем, стрелять не станут.
Парочка попалась очень дисциплинированная. На бруствер не лезла, а порой надолго исчезала из виду, блестели лишь стекла стереотрубы. И все же я дождался нужного момента, когда лейтенант поднялся повыше, потянулся, развел в стороны руки, разминая мышцы. В этот момент я нажал на спуск. Пуля подняла фонтанчик земли чуть левее и метра на полтора ниже цели.
Артиллерист ничего не понял, звук выстрела летит в два раза медленнее, чем пуля. Завысив прицел, выстрелил снова. На этот раз пуля ударила в бруствер, и лейтенант исчез. Случилось то, чего я опасался. Мне следовало под любым предлогом добиться разрешения на пристрелку. Я не рассчитал правильно влияние водной преграды и траекторию полета пули вверх под углом двадцать с лишним градусов.
Досада, растерянность толкнули на необдуманный шаг. Я минут пять продолжал лежать на прежнем месте. На кручах поднялась суета, высовывались любопытные. Я поймал на мушку солдата в куртке, застывшего на тропинке, и выстрелил в него. Он свалился на подломленных ногах, как тот танкист, дернулся и замер, откинув в сторону руку с растопыренными пальцами. Я все это хорошо разглядел в оптический прицел. Зачехляя его, позвал Веню:
– Уходим!
Когда, пригибаясь, покидали место засады, там уже рвались первые мины. Срок от первого и до третьего выстрела оказался слишком велик, и вспышку засекли. Задержись мы еще