Не промахнись, снайпер!. Владимир ПершанинЧитать онлайн книгу.
два месяца мне приходилось много стрелять, но то были выстрелы из окопов по бегущему вдалеке врагу. Сейчас я впервые убил конкретного человека, с лицом, которое врезалось в память.
И сразу рывком распахнув дверь, кинулись вперед Чистяков, Степан Кращенко, старшина Горбуль, Максим Усов и следом десяток бойцов. Пригнувшись, они бежали очень быстро. Их догоняли еще трое красноармейцев, промедлившие несколько секунд. В сарае оставалось четверо: двое раненых, боец, скорчившийся у стены от страха, и я.
– Чего сидишь? Побежали!
Но боец глядел на меня с таким ужасом, что я, не теряя времени, молча кинулся в открытые ворота.
Старший лейтенант Чистяков шел на риск, и жертвы оказались немалыми. Но, я думаю, это был единственный выход, чтобы спасти остатки роты. Пуля, выпущенная в командира танка, прошла мимо, возможно, лишь легко ранила его. Фельдфебель или унтер нырнул в люк за считаные мгновения. Две группы бежали, огибая танк с двух сторон. Когда башня провернулась стволами к наступающим, бойцы уже одолели половину расстояния. Пулеметы, установленные на дальний прицел, ударили с завышением.
Стволы быстро опустились, и следующая очередь смахнула сразу двоих или троих красноармейцев. Кто-то бросился на землю, спасаясь от пуль, двое метнулись прочь, но их догнала спаренная трасса, и они упали рядом. Я тоже упал на землю, пули пронеслись над головой. Немецкий танкист лихорадочно крутил башню, посылая короткие торопливые очереди. Видимо, у него действительно заканчивались патроны. Один пулемет замолк, стрелял лишь второй. Старшина Горбуль и Степа Кращенко швырнули гранаты. РГД взорвалась рядом с танком. Старшина угодил «лимонкой» в лобовую броню, она скатилась и рванула под гусеницами.
Горбуль, старый вояка, расплатился за меткий бросок несколькими пулями в грудь и плечи. «Лимонка» не причинила машине особого вреда, но осколки крепко хлестнули по колесам, гусеницам и вмяли нижний передний люк. Немец понял, что его берут в кольцо. Он перелез на место механика, даже успел включить двигатель, но Максим Усов, перемотанный окровавленными бинтами, в порванной гимнастерке, уже вскочил на броню.
Ткнул штыком в смотровую щель, более широкую и удобную, чем у наших танков, ставшую для фрица смертельно опасной. Прежде чем немец успел ее закрыть, Чистяков, прыгнувший следом, выстрелил из нагана несколько раз подряд. Передергивая затвор, выпустил всю винтовочную обойму Усов. Взобравшиеся на броню бойцы били штыками и стреляли в остальные смотровые щели. Вышибли смятый передний люк и выволокли издырявленного пулями и штыками фельдфебеля. Он уже умер, но его со злостью пинали.
– Ну, что, блядина, удобно было из-за брони стрелять!
– Сволочь! Жалко, живым не взяли.
Кто-то показал рукой на проселок.
– Мотоцикл! На подмогу гад спешит.
Нет, «Зюндапп» не спешил. Он наверняка вез боеприпасы, но мотоциклист, сообразив, что с танком происходит что-то не то, затормозил, не доезжая метров ста пятидесяти. По нему открыли огонь из винтовок. Стрелял и я,