Утонуть в крови. Вся трилогия о Батыевом нашествии. Виктор ПоротниковЧитать онлайн книгу.
крыльца.
– Так и должно быть, – улыбнулась Фетинья.
Выждав, когда Устинья и Стояна выйдут за ворота, Фетинья придержала Пребрану за рукав ее заячьей дохи.
– Слышь-ка, Пребрана, – негромко промолвила Фетинья. – Я хочу, чтобы ты стала крестной матерью моему первенцу. Ведь кабы не твоя мать, то не видать бы мне своего счастья.
– Я согласна, – сказала Пребрана.
Обрадованная Фетинья расцеловала Пребрану в обе щеки.
Страшный дар привез Юрию Игоревичу сотник Лукоян, который угодил в плен к татарам во время штурма Нузы. Сотник привез в Рязань отрубленную голову воеводы Воинега. Это было предупреждение князьям рязанским от Бату-хана.
– Мне велено передать, коль не дождется Батый изъявления покорности от рязанских князей, то будет вынужден обнажить свою саблю, – сказал Лукоян на собрании князей. – Покуда же Батый лишь взялся за рукоять своей сабли. Именно так следует понимать взятие татарами Нузы.
В гриднице, кроме Юрия Игоревича, находились Юрий Давыдович, Всеволод Михайлович с обоими своими братьями, Давыд Юрьевич и трое братьев Ингваревичей: Роман, Глеб и Олег Красный.
– Так ты говоришь, Батый пощадил тебя из-за храбрости твоей, – обратился к сотнику Всеволод Михайлович. – Сколько же татар ты перебил?
– Восемь или девять, может, больше, – устало промолвил Лукоян, сидя на стуле возле длинного стола. Он еще не успел отдохнуть после трудной дороги.
– А другие храбрецы, кроме тебя, в дружине Воинега были? – спросил Юрий Игоревич.
– Были, – ответил Лукоян, – токмо все они полегли в битве. Один я в живых остался. Кабы не сломался мой меч, то не взяли бы татары меня в плен.
– Что сказал тебе Батый, когда тебя привели к нему? – прозвучал вопрос муромского князя.
– Батый сказал мне через толмача, что он будет пить кумыс и думать, какой смерти меня предать, – молвил Лукоян. – Тем временем ханские слуги складывали рядком всех убитых при взятии Нузы мунгалов. Батый осмотрел мертвецов и велел сжечь их на костре, такой у татар обычай. При этом колдуны ихние били в бубны и плясали с дикими завываниями.
– Тьфу, мерзость какая! – вырвалось у Всеволода Михайловича.
– Что было дальше? – поинтересовался Юрий Игоревич.
– Предложил мне Батый испить кумыса из своей чаши, но я отказался, – продолжил Лукоян. – Тогда Батый предложил мне стать его нукером. Я опять отказался. После этого Батый велел снять с меня веревки и отпустить. Мунгалы дали мне коня, и шестеро Батыевых нукеров сопровождали меня почти до самой Оки. Перед тем как повернуть обратно к своему стану, мунгалы вручили мне кожаную сумку и передали устное послание от Батыя к рязанскому князю.
Я-то поначалу думал, что в сумке еда мне на дорогу. А когда заглянул внутрь, вижу, там лежит голова Воинега. Заплакал я тогда от бессилия своего, так в слезах до самой Рязани и ехал.
Лукоян тяжело вздохнул.
– Ступай, друже, – сказал сотнику Юрий Игоревич. – Отоспись. Скоро у тебя будет возможность поквитаться с нехристями и за