Атланты. Моя кругосветная жизнь. Александр ГородницкийЧитать онлайн книгу.

      К вам, адмирал Октябрьский,

      К вам, генерал Петров.

      Позарастали травами

      Белые костяки

      Там, где лежат державою

      Брошенные полки.

      Позарастали тиною,

      Ржавые за года,

      На произвол противнику

      Брошенные суда.

      Белая чайка реет

      Над синевою вод.

      «Политруки и евреи,

      По три шага вперед»!

      Долго еще вам стариться

      Среди сирот и вдов,

      Вам, адмирал Октябрьский,

      Вам, генерал Петров.

      Смешано звездное крошево

      С бездною голубой.

      Реквием армии брошенной

      Гулкий поет прибой.

      Грянет молвою позднею

      Правда во все концы,

      Будут герои опознаны,

      Трусы и подлецы.

      Память о вас останется,

      Ваш приговор суров:

      Ваш, адмирал Октябрьский,

      Ваш, генерал Петров.

      Несколько лет назад питерский телеканал «100 ТВ» выпустил документальный сериал «Дети блокады» об известных жителях Петербурга, переживших блокаду, в число которых попал и я. Съемочная группа сначала снимала меня на 7-й линии у ворот моего старого дома, а потом в Музее истории Санкт-Петербурга на Английской набережной Невы, где есть большой отдел, посвященный блокаде. Меня привели в маленькую комнатушку, имитирующую блокадную пору: буржуйка, окна, заклеенные крест-накрест бумажными полосками, черная тарелка репродуктора на стенке – и усадили на узкую койку. «Подождите пару минут, – сказали операторы, – мы сейчас принесем камеру и будем вас снимать». С этими словами они вышли. Через две минуты в уши мне неожиданно ударил вой сирены, и из включившегося репродуктора хорошо знакомый, как бы возникший из подкорки моей памяти, голос закричал: «Воздушная тревога! Воздушная тревога!» Сердце мое бешено заколотилось. Я съежился, обхватив голову руками. Глаза мои вылезли из орбит, и на них выступили слезы. Оказывается, все это время операторы снимали меня скрытой камерой, а потом вставили это в фильм. Ну и методы! Почти как у Анджея Вайды в картине «Все на продажу»!

      Через пару дней после показа этого фильма по телевидению мне позвонила моя давняя приятельница литературный критик Ирина Муравьева: «Я хотела поговорить с тобой о блокаде, но я видела по телевизору фильм, и не буду тебя тревожить».

      Новая Голландия