Клетка. Стеф ХуверЧитать онлайн книгу.
по формулам и свободен, можно пялиться в окно. Здесь же на каждом столе стояли штативы с колбочками, какие-то порошочки, жидкости, куски непонятного вещества. Разумеется, кто-то отпустил шуточку, что это подпольная кухня дури, остальные его поддержали, дебилы. Принялись гоготать, красуясь перед телками. Те тоже в долгу не оставались. Даже Зубатка. Кстати, идиотка устроилась рядом, через проход от Сэлла.
А потом зашел учитель. Сказал что-то, но в этом шуме его слова просто растворились. Тогда он взял и жахнул учебниками по столу. Тупое позерство. Однако эффектное: «Заглохли, полоумки!» И все замолчали. И оглохли разом.
– Я Гейл Мелларк, ваш учитель химии. И любить меня совсем не обязательно.
Ха! Много чести!
Холеный блондинчик. И голос такой… будто спаржей подавился. Говорит, а сам за ухом пальцем водит, невидимую прядь убирает. Или щетину пробует, не отросла ли. Типичный мэтр!
Сэлл мысленно натянул на учителя парик: длинные волнистые пряди заструились вдоль лица. Заржал вслух, но, поймав ледяной взгляд учителя, отчего-то напрягся. Уткнулся в тетрадь и стал черкать абстракцию на полях.
Глава 8
Элейн
Сегодня отправила иллюстрации в издательство. Если они опять откажут, обвиняя меня в излишней пасторальности, вообще прекращу с ними всяческие отношения. С тех пор как там поменялся художественный редактор, работать стало невозможно! Как многое зависит от одного человека, занявшего не свое место! Прежнего редактора устраивала и моя манера письма, и сюжеты. Жаль, что она ушла. А новая обвиняет меня в том, что я зациклена на ежиках, кошечках и зайчиках, говорит, современных детей это не интересует.
Да? А она вообще в курсе, что именно может заинтересовать ребенка?
Помнится, одного знакомого мне мальчика привлекали отнюдь не милые зверята, и он плохо кончил… Хотя о чем это я? У него еще есть шанс. Я даю ему этот шанс! Надеюсь, когда-нибудь Шон все поймет и оценит. Я увожу паршивца с тропы порока назад, на исходную. Ведь когда он родился, плохого в нем было не больше чем во мне или Ло.
Перебирала на днях бумаги и нашла старую фотографию. Мне восемь. Я стою, нахмуренная, руки стиснуты в кулаки, ступни повернуты в сторону, словно собираюсь бежать. Неужели никому не пришло в голову, что виной тому не мой «скверный» характер, а тот, кто фотографировал? Слепые, глухие, черствые взрослые! Почему они не заметили, почему проигнорировали, когда было еще не поздно? Почему вместо того, чтобы раз и навсегда покончить со всем этим, мать оставила фото на память?
Дрянь! Дрянь! Дрянь!
Конечно! Красавчик Шон наконец-то увлекся чем-то серьезным! Привез с собой дорогущую профессиональную камеру и много времени проводил, снимая окрестности. А я, дура, расслабилась! Почти перестала его бояться. Поверила, что он повзрослел и изменился.
Пару недель он действительно не обращал на меня никакого внимания. На Ло, впрочем, тоже. Его заинтересовали наши соседки – две девицы с уже оформившимися телами, на год-два старше его. Они с Шоном быстро спелись и стали весело проводить время – катались на тачке папаши,