Блокада. Книга 1. Александр Борисович ЧаковскийЧитать онлайн книгу.
советского посольства. Два небольших советских флага по обе стороны вокзального здания. Несколько больших, тяжелых знамен со свастикой – посередине. Проход почетного караула должен быть грозным, величественным и неотвратимым, как девятый вал.
Фюрер хотел, чтобы этот человек, советский нарком, едва ступив на перрон, понял, что приехал в центр Третьего рейха, в столицу великой Германии. Он должен быть поражен, подавлен мрачным величием этого государства, должен сразу же понять, что здесь привыкли не столько слушать, сколько повелевать. Все было рассчитано на то, чтобы с первых же минут подавить воображение этого невысокого педантичного человека в старомодном пенсне.
Но, казалось, нарком был готов к такому приему. Здороваясь, чуть приподнял шляпу. Пожимая руку Риббентропа, едва прикоснулся к ней своими холодными, будто негнущимися пальцами. Проходя мимо неподвижных солдат, чуть скользнул по ним отсутствующим взглядом.
Искоса посматривая на наркома, Риббентроп испытывал чувство злого удовлетворения.
Его радовало, что сделано все для того, чтобы поставить на место этого представителя Кремля, к тому же мысль о том, что он, Риббентроп, играет столь значительную роль в истории, тешила его тщеславие. А то, что происходило сейчас, Риббентроп не сомневался, будет принадлежать истории. Как и все то, что произойдет впоследствии.
Бывший торговец шампанскими винами страдал смешанным комплексом величия и неполноценности. Его тогда еще никому не видимая звезда стала восходить в 1933 году. Однажды вечером двое людей, стараясь быть незамеченными, выскользнули из резиденции президента Германской республики. Они не пожелали воспользоваться служебной машиной и вскочили в первое попавшееся такси. Дали шоферу адрес – захолустное берлинское предместье, квартира некоего господина Риббентропа.
Ни один из них – а это были государственный секретарь Мейснер и сын президента Гинденбурга Оскар – не знал, как выглядит этот никому не известный нацист. Они слышали, что он был приятелем фон Папена, с которым, кажется, познакомился еще во время мировой войны на турецком фронте, и только.
Им вообще было наплевать на какого-то Риббентропа. У них была гораздо более значительная цель – встретиться с другим человеком, по имени Адольф Гитлер, чья партия одержала победу на последних выборах в рейхстаг, с вождем этой партии, с тем, о ком Гинденбург сказал, что, пока жив, не допустит, чтобы какой-то бывший ефрейтор занял кресло немецких канцлеров.
Дверь им открыл человек со смазливым лицом парижского бульвардье или содержателя одного из сомнительных заведений на Александерплатц; на лице его играла фатоватая, всепонимающая улыбка. Блестели густо напомаженные волосы.
Ни Мейснер, ни Оскар Гинденбург не обратили на этого пшюта ни малейшего внимания. Они вообще перестали замечать его после того, как он многозначительным шепотом произнес только одно слово: «Здесь!..»
Да, Гитлер был здесь, в этом доме, равно как и Папен, Геринг и Фрик.
К удивлению присутствующих, и прежде всего самого