Любви старинные туманы. Марина ЦветаеваЧитать онлайн книгу.

      Словно тихий ребенок, обласканный тьмой,

      С бесконечным томленьем в блуждающем

                                                          взоре,

      Ты застыл у окна. В коридоре

      Чей-то шаг торопливый – не мой!

      Дверь открылась… Морозного ветра струя…

      Запах свежести, счастья… Забыты тревоги…

      Миг молчанья, и вот на пороге

      Кто-то слабо смеется – не я!

      Тень трамваев, как прежде, бежит по стене,

      Шум оркестра внизу осторожней и глуше…

      – «Пусть сольются без слов наши души!»

      Ты взволнованно шепчешь – не мне!

      – «Сколько книг!.. Мне казалось…

                                                  Не надо огня:

      Так уютней… Забыла сейчас все слова я…»

      Видят беглые тени трамвая

      На диване с тобой – не меня!

      Они приходят к нам, когда

      У нас в глазах не видно боли.

      Но боль пришла – их нету боле:

      В кошачьем сердце нет стыда!

      Смешно, не правда ли, поэт,

      Их обучать домашней роли.

      Они бегут от рабской доли:

      В кошачьем сердце рабства нет!

      Как ни мани, как ни зови,

      Как ни балуй в уютной холе,

      Единый миг – они на воле:

      В кошачьем сердце нет любви!

      Памятью сердца – венком незабудок

      Я окружила твой милый портрет.

      Днем утоляет и лечит рассудок,

      Вечером – нет.

      Бродят шаги в опечаленной зале,

      Бродят и ждут, не идут ли в ответ.

      «Все заживает», – мне люди сказали…

      Вечером – нет.

      Возвращение в жизнь – не обман, не измена.

      Пусть твердим мы: «Твоя, вся твоя!» чуть дыша,

      Все же сердце вернется из плена,

      И вернется душа.

      Эти речи в бреду не обманны, не лживы

      (Разве может солгать, – ошибается бред!),

      Но проходят недели, – мы живы,

      Забывая обет.

      В этот миг расставанья мучительно-скорый

      Нам казалось: на солнце навек пелена,

      Нам казалось: подвинутся горы,

      И погаснет луна.

      В этот горестный миг – на печаль или радость –

      Мы и душу и сердце, мы все отдаем,

      Прозревая великую сладость

      В отрешенье своем.

      К утешителю-сну простираются руки,

      Мы томительно спим от зари до зари…

      Но за дверью знакомые звуки:

      «Мы пришли, отвори!»

      В этот миг, улыбаясь раздвинутым стенам,

      Мы кидаемся в жизнь, облегченно дыша.

      Наше сердце смеется над пленом,

      И смеется душа!