Черные вороны 2. Лабиринт. Ульяна Павловна СоболеваЧитать онлайн книгу.

      Чем дольше я сидел на жесткой койке, наблюдая, как камера постепенно погружалась в предзакатную серость, тем больше убеждался, что все происходящее – театр. Даже не так, скорее «маски-шоу». Весь этот ажиотаж в аэропорту, ореол напускной строгости – вот, посмотрите, дорогие зрители, перед законом все равны. И нам не важно, это олигарх, простой обыватель или чиновник – на чистую воду выведем любого…

      Мне до сих пор не выдвинули обвинения, не вызвали на допрос, не посадили к отморозкам – все это мы проходили, и на данный момент я оставался спокоен. По крайней мере, насколько это возможно. Напрягало только то, что забрали телефон, а это автоматически делало меня узником. Не решетки на окнах, не замки на дверях – а невозможность связаться с нужными людьми. Поэтому, единственное, что я мог делать – это ждать, прекрасно зная все нюансы этих задержаний и методов психологического давления. К тому же то представление, которое было разыграно для любопытных зевак, поможет не только им, но и мне. Уверен, что информация давно дошла если не к Максу, то к отцу – точно, и то, что я до сих пор не веду душевные разговоры с одним из наших маститых адвокатов, лишь подтверждает факт применения морального прессинга.

      Только среди этих людишек, получающих очередные награды и звездочки на свои погоны, кланяясь изображению президента в массивной рамке на стене, так мало тех, кто догадывается, что их жалкие попытки выбить мне почву из-под ног – нелепы и смешны. Для этого меня не нужно закрывать на засов, а достаточно просто оставить наедине с самим собой.

      Потому что стоило мне остановиться, замереть в водовороте вечных дел и суеты, которыми я забивал до упора каждую минуту своей жизни, как в голове проносились картинки… и самая жуткая из них в очередной раз возникла перед глазами.

      ***

      Больничная палата… в нос ударил резкий запах хлорки, а в ушах звучит противное пиликанье приборов. Тонкая рука лежит на белоснежной простыне, время от времени сжимая ткань в хрупком кулачке, а в синеватую вену, проглядывающую сквозь бледную кожу, воткнут катетер капельницы.

      Я стоял у двери, рассматривая Карину, и мне казалось, грудная клетка сейчас разорвется, с треском, от той боли, которая накатывала, словно лавина. Разрасталась, набирала скорость, смешиваясь с ненавистью и яростью, выбивая из легких воздух, и я вдруг почувствовал, что еще секунда – и я, черт возьми, не выдержу и завою. Перед глазами поплыло, но я продолжал смотреть, замечая запекшуюся кровь в уголке рта, закрытые веки, которые время от времени дергались от беспокойного сна, мотание головы, словно она продолжат кричать «Нет… нет… нет… не надо», наивно полагая, что ее уговоры могут хоть как-то помочь. Я не сделал пока ни одного шага вперед, трусливо оттягивая момент, когда придется посмотреть ей в глаза. Черт возьми, как? Как мне сказать ей, что Лены… ее просто нет. Еще пару дней назад улыбалась, примеряя свадебное платье, не веря своему счастью, а сейчас ее нет! И не будет никогда… не будет. Некому больше сказать “мама”, разве