Антропочервизм. Ирина КурамшинаЧитать онлайн книгу.
женско-мужским коллективом. В первый же день я чуть не свалилась в парилке с полки – подруженькины знакомые оказались нудистами. Хорошие ребята, веселые, ничуть не хуже моряков, но все как один голые. А мне непривычно.
Нудисты долго передавали через Нинку приветы и звали в свою компанию – я же не смогла пересилить себя. В бассейн ходить перестала и от всевозможных предложений подруги отказывалась наотрез.
Русская баня ничуть не хуже сауны – я пристрастилась к русской и начала по выходным посещать обыкновенные городские бани, что находятся неподалеку от дома.
Вообще-то баню и все ее разновидности я обожаю с детства – любовь эту привили мне родители, тоже страстные поклонники пара. У нас на Севере, где я провела детство и юность, баня была знатная – все знакомые родителей стояли в очередь, чтобы попасть туда хотя бы раз в месяц. Отец строил баню сам, еще помогали друзья, вложив в строительство и обустройство сего заведения свои необычайные и разносторонние таланты и мастерство. В субботу с утречка баню готовили по всем законам банной науки, и к обеду первыми туда отправлялись женщины и дети. А уж после нас мужчины парились почти до утра, решая не только бытовые, но и свои производственные вопросы. Так сказать, не отходя далеко от веника. В бане был своего рода клуб с правилами и Уставом, штрафами и поощрениями. И даже стенгазета выпускалась. Мне, как начинающему поэту, вечно доставалась роль писаки, и я всегда старалась «не ударить в грязь лицом», приправляя вирши еще и откровенными фотографиями членов клуба. Ну а так как с чувством юмора у всех было все в порядке – мои фантазии встречались с одобрением.
Когда я оканчивала школу, к нам в баню зачастила завуч, она же учительница истории Тамара Алексеевна. Моя закадычная подружка Наташа, которую я всегда брала с собой попариться, первой смекнула, какую пользу можно извлечь из голого соседства с учительницей. Историю мы обе в тот момент не очень жаловали – Тамара Алексеевна преподавала ее просто никак, так как заочно училась в пединституте, все читала нам по конспектам.
– Ирик, как ты думаешь, мы Тамару можем разжалобить? Мне так не хочется учить билеты.
– Хорошо было бы… Я сама с трудом запоминаю исторические даты. Надо будет в субботу разведку провести.
Сказано – сделано. В субботу мы с Натальей были обворожительными и отзывчивыми, как никогда. Тамара Алексеевна не знала, куда себя деть от нашего подобострастия и лести. Мы наперебой хвалили «любимейший» предмет – историю, восторгались методами преподавания и талантом сидящей рядом с нами в махровом полотенце полуголой преподавательницы. Она лишь глазами хлопала да охала от чрезмерного усердия учениц, в четыре руки хлеставших ее в парилке березовыми вениками. Мама, все видевшая и слышавшая, только посмеивалась, но делать свое дело нам с Натальей не мешала. В конце концов Тамару Алексеевну мы «добили»:
– Знаете, девочки, – разоткровенничалась учительница в комнате отдыха, – через четыре дня