Парижский архитектор. Чарльз БелфорЧитать онлайн книгу.
одежде желтые звезды из толстого сукна, желтые цветы или засовывать в нагрудные карманы пиджаков желтые платки. Он даже слышал, что какая-то женщина нацепила желтую звезду на ошейник своей собаки.
– Шестнадцатого июля, – продолжал Мане, – в Париже согнали почти тринадцать тысяч евреев и отправили в Дранси. Девять тысяч из них – женщины и дети.
Люсьен знал о Дранси. Это был недостроенный квартал близ аэропорта Ле Бурже, который проектировал его друг, архитектор Морис Папон. Год назад в этот квартал начали свозить задержанных со всего парижского региона, хотя там не было ни воды, ни электричества, и никаких санитарных условий. Папон рассказывал ему, что заключенных из Дранси затем переправляли по железной дороге куда-то на восток.
– Сотни людей покончили собой, лишь бы их не отправили в концентрационные лагеря. Матери с младенцами на руках выбрасывались из окон. Вы знали об этом, месье?
Заметив, что эта тема чрезвычайно волнует Мане, Люсьен попытался перевести беседу в другое русло – к сути проекта и двенадцати тысячам франков.
– Это трагедия, месье. Так какие изменения вы хотели бы внести в планировку?
Но промышленник продолжал, пропустив вопрос мимо ушей:
– Скверно, что предприятия, принадлежавшие евреям, конфискованы, а их банковские счета заморожены, но теперь им запретили посещать рестораны, кафе, театры, кинотеатры и парки. И это касается не только евреев-иммигрантов, но и евреев французского происхождения, чьи предки в свое время сражались за Францию. И хуже всего то, – продолжал Мане, – что большинство арестов проводит правительство Виши[2] и французская полиция, а не немцы.
Люсьен знал об этом. Немцы использовали французов против французов. Когда среди ночи раздавался стук в дверь дома парижанина, обычно это были жандармы, посланные гестапо.
– Все парижане страдают от гестапо, месье, – начал Люсьен. – Даже неевреев арестовывают каждый день. Например, по пути сюда. – Он умолк на середине фразы, внезапно вспомнив, что убитый был евреем. Мане пристально взглянул на него, и от этого взгляда Люсьен почувствовал дискомфорт. Он опустил глаза и принялся разглядывать превосходный паркет и не менее превосходные туфли заказчика.
– Месье Бернар, мой друг Шарль Гастон знаком с вами довольно давно. Он утверждает, что вы человек честный и достойный. Человек, который любит свою страну и держит слово, – внезапно проговорил Мане.
Люсьен окончательно запутался. О чем, черт побери, речь? С Шарлем Гастоном он знаком только на деловом уровне, не больше, и они вовсе не друзья. Не может он знать, каков Люсьен на самом деле. Будь он убийцей или гомосексуалистом, Гастон даже не заподозрил бы его в этом.
Мане шагнул к огромному зеркальному окну, выходящему на рю Галили, и несколько минут разглядывал здание напротив. Затем обернулся и взглянул прямо в глаза Люсьену, которого удивило скорбное выражение, застывшее на лице промышленника.
– Месье Бернар, изменения в планировке этой квартиры сводятся к созданию
Режим Виши – коллаборационистский режим в Южной Франции, возникший после поражения Франции во Второй мировой войне и падения Парижа в 1940 году. Одновременно с согласия вишистского правительства нацистской Германией были оккупированы Северная Франция и атлантическое побережье. Режим просуществовал с 10 июля 1940 по 22 апреля 1945 года.