Вот так и живем. Рассказы. Андрей Викторович БеловЧитать онлайн книгу.

      Он попал в кардиологию во второй раз и был в этом плане уже не новичок: пять лет назад, как ушла из жизни мама, последняя из его семьи, так и не смог он прийти после этого в себя, успокоиться, свыкнуться, смириться. Через шесть месяцев такой жизни, изведя себя тоской, вызвал «скорую» – острый инфаркт оказался. А после инфаркта как-то сразу легче на сердце стало, вроде как он, этот инфаркт, примирил его с горем: мол, отдана некая дань судьбе, некая часть его жизни. Вот и сейчас дернулась рука к мобильному телефону, что в кармане пижамных брюк, – дернулась и тихо легла на кровать рядом: звонить-то некому. А так хотелось спросить своих: «Мам, как дома, как отец? – и успокоить. – У меня все хорошо, за меня не волнуйтесь».

      Два дня он пробыл в реанимации. Сделали исследование коронарных сосудов, нашли узкое место в одном из них и поставили стент, но все равно грудь слева давило и тянуло. Так, сходу, электрокардиограмма не показала никаких отклонений, надо было делать более тщательное обследование. Выписали в общую палату и поставили Холтер, чтобы он, прибор этот, снимал кардиограмму круглые сутки. Ворочаться на кровати приходилось очень осторожно, чтобы не отсоединились электроды, прикрепленные к телу присосками.

      Вполоборота, через плечо, опершись на локоть, Тимофей Николаевич глянул в окно: хотелось увидеть травку, деревья, а еще больше хотелось увидеть небо. Но был виден только маленький кусочек серого неба, по которому даже нельзя было определить, какая погода на улице. Вплотную к корпусу располагался еще один корпус этой же больницы – он-то и загораживал весь обзор из окна.

      Апрель в этом году скорее напоминал лето, и находиться в больнице, при такой-то погоде ой как не хотелось – хотелось в родной поселок к прорастающей травке, деревцам, кустикам, костру, и, конечно же, Тимофею Николаевичу не хватало того неба, которое он постоянно видит, находясь в поселке. Небо там – это часть его самого, как лучший друг; с ним он общается, на него сердится, когда погода не оправдывает его ожиданий, но в душе всегда любит и относится к нему с нежностью. Иногда, когда все небо закрывают мрачные дождливые облака и налетают сильные порывы ветра, неся с собой целые потоки дождевой воды, он чувствует себя лишь малой травинкой на ветру в этом огромном мире. Обернется, глянет вверх и вокруг и скажет себе: «Какое же счастье, что именно мне, волею судеб, случилось появиться и увидеть этот мир. Цепь случайностей, приведших к моему появлению, невозможно охватить разумом: своим истоком она уходит в начало самой Вселенной, если только это начало существует. А если нет? Все в жизни человека случайно, и лишь смерть закономерна. Так устроена жизнь».

      Ночью в поселке перед сном он обязательно выходил на улицу посмотреть еще раз вверх, в ту загадочную бескрайность, подумать о смысле существования и, перед тем как сказать звездам «до свидания», в который раз задумывался: «А что именно я могу сказать этому миру на прощание, когда придет момент расставания?» И каждый раз говорил себе: «Не знаю, у меня еще есть время подумать».