Дневник смертницы. Хадижа. Марина АхмедоваЧитать онлайн книгу.
Нищий исчез, а ковер нашли за калиткой. Потом говорили, что это был святой, который приходил проверить мою прапрабабушку.
Я и в тот раз не смогла отыскать ее могилу. Я прошла старое кладбище, остановилась на его краю и обвела взглядом все камни. Думала, может, прапрабабушка засветится и даст мне знак. Ни одна могила не светилась.
За кладбищем был склон, я туда еще не ходила. Я стала спускаться по склону, и мои галоши заскользили по траве. Я побежала, чтобы не упасть: когда бежишь по горному спуску, ноги работают сами и ты не можешь остановиться, пока не добежишь до ровной дороги.
Дальше начинался лес, а между ним и склоном стоял домик. Кто в нем живет, спрашивала я себя и смотрела на него со стороны, пока не приближаясь. Почему нет загона для скота? Почему дом не огорожен бревнами или забором? Он был построен из глины, на крыше не было трубы. Значит, тот, кто живет в этом доме, никогда не топит печку? Может быть, хозяин дома тот нищий, который приходил к моей прапрабабушке, подумала я.
Я еще подождала, надеясь, что кто-нибудь выйдет из дома, но никто не выходил. Поэтому я неслышно подошла к нему. В доме было тихо. Бабушка никогда не говорила, что за кладбищем кто-то живет. Я думала, что село заканчивается нашим домом.
Подойдя к дому близко, я хотела заглянуть в окно, встала на цыпочки, но не дотянулась. Я оглянулась вокруг и увидела несколько речных камней, которые валялись рядом. Подняла один – он был холодным и тяжелым, с верхней стороны покрытый мхом. Он, наверное, давно здесь лежал, потому что врос в землю. Под ним ползали розовые черви. Когда я дернула камень на себя, черви зашевелились. Ух, я так испугалась, уронила камень сначала. Потом снова его подняла – черви все еще шевелились, раздавленные посередине.
Еле-еле я донесла камень до дома – надо было сделать несколько шагов. Положила его под окно, встала на него и заглянула внутрь. Сначала я ничего не могла разглядеть, потому что в домике было темно, но потом глаза привыкли, и я увидела посредине комнаты большой стол. Только он был не такой, как обычные столы. Он шел с наклоном, как склон, по которому я только что спустилась. Под ним стояли жестяные тазы. На стенах висели какие-то странные железные инструменты, я таких у дедушки никогда не видела. В углу лежали белые и зеленые отрезы ткани. Моя нога сорвалась с камня, нечаянно я ударила рукой по стеклу, и мне показалось, что ткань зашевелилась. Со страху я бросилась бежать, но подниматься по склону было труднее, чем спускаться. Галоши съезжали назад, я боялась оглянуться – казалось, из домика выбежал кто-то завернутый в белую материю и бросился за мной. Кажется, я даже слышала, как стукнула дверь. Я плакала и кричала. Пока я карабкалась вверх, с ноги слетела галоша, и я побежала в одной. Я кричала так громко, что, услышав мой крик, из дома выбежала мама. Я увидела ее среди камней, когда поднялась по склону. Она бежала, и упавший на шею платок развязался и несся за ней длинным хвостом. Он схватила меня и понесла домой. По дороге она тоже плакала, и я чувствовала, как шевелятся ребра у нее под кофтой.
На