Чудеса у меня под ногами. Очерки о находках. Дмитрий КовальЧитать онлайн книгу.
разрешение, ведь Головниха протекает в черте города, и несанкционированные раскопки, к тому же нарушающие эстетичный вид и устойчивость склона, здесь просто недопустимы.
Оставалось возлагать надежды на обрывы Камского водохранилища, протянувшиеся неподалёку. Наверняка в них обнажались те же отложения, что и в былых обрывах Головнихи. Однако, пройдя вдоль обрывов несколько километров, я не нашёл ни одной древней кости. Ни о каком «кладбище мамонтов» здесь не могло быть и речи. Скорее всего, и бивень, выкопанный дедом, и зубы, которые находил отец, принадлежали одному и тому же индивиду. Но не исключено, что остальные его кости всё же ещё покоятся под дёрном в берегах Головнихи.
Хотя костей мамонта в тот раз я так и не нашёл, удача подарила мне не менее уникальную находку – небольшую галечку жёлтого агата. Одному Богу известно как этот агат попал на берег Камского водохранилища.
Берег Камского водохранилища в районе Чёрмоза. фото автора
Гораздо более удачлив в отношении «мамонтятины» я был в Кременчуге…
Первый зуб шерстистого слона попался мне в отвале Песчанского карьера в сентябре 1982 года. Со времени находок на Мулянке тогда не прошло и двух месяцев. Я не поверил своим глазам, когда среди зелёных глыб глауконитового песчаника, скатившихся по склону к подножию отвала, показался испачканный «зелёнкой» камень с уже знакомым «отпечатком ботинка». Конечно, к глауконитовому песчанику, представляющему собой древний морской ил, зуб мамонта никакого отношения не имел. Их «породнил» вначале ковш карьерного экскаватора, а затем кузов самосвала. Но в первый момент я ещё не успел разобраться в этом, и некоторое время недоумевал, как логическим путём соотнести находку зуба сухопутного исполина с древними морскими отложениями.
Так моя коллекция пополнилась третьим зубом мамонта. Но в отличие от пермских находок, степень его сохранности была гораздо хуже. Уже через несколько дней, он начал растрескиваться, теряя влагу, содержавшуюся в нём на протяжении тысяч лет. Вначале от него откалывались мелкие кусочки, а затем стали отслаиваться и более крупные фрагменты, пока он почти совсем не превратился в труху. Я был огорчён, но благодаря этому мне удалось составить некоторое представление о внутреннем строении зуба.
Оказалось, зуб мамонта состоит из ряда прочных эмалевых пластин, скреплённых между собой менее стойким к выветриванию зубным веществом. Эти пластины образуют параллельные гребневидные выступы на жующей поверхности зуба, формируя своеобразный рельеф, напоминающий поверхность стиральной доски или протектор туристического ботинка. С обратной стороны зуба имеется целая корневая система – не один, два или три корня, как у человека, а около десятка корней. Годы спустя эти наблюдения подвели меня к мысли, что каждый зуб мамонта представляет собой эволюционный сросток из нескольких