Фуга с вариациями. Галина ТимошенкоЧитать онлайн книгу.
что хотелось пройтись по набережной красивой и с печально-усталыми глазами.
Ее партнер, режиссер и еще несколько обремененных автомобилями членов съемочной группы уже рванули домой, а она, прилежно выкинув в огромный мусорный мешок пучок испачканных салфеток, наконец распрощалась с оставшимися и двинулась по набережной, провожаемая истошным воплем костюмера:
– Валькирия, дорогая, не забудьте: вечером у вас первая сцена в этой же одежде!
…Кира не спеша шла по набережной, жадно выискивая за каменными зарослями другого берега признаки пробуждающегося солнца. Небо было ясным, ветер, всю ночь изводивший съемочную группу, к утру стих – да и гонять ему по небу было нечего: ни одного облачка над Москвой не наблюдалось. Можно было надеяться, что варвары-дворники еще не успели сгрести листву, снесенную ночным ветром, в унылые кучи. Может, удастся даже погулять по шелестящим листьям, когда Кира поднимется с набережной по крутой лесенке, ведущей в сторону Крутицкого подворья, а заодно и Кириного дома…
Все вышло именно так, как она мечтала: дворники то ли еще не встали, то ли гребли листья где-то в другом месте, и дорожка по верху склона над набережной была пестро-оранжевой и шуршащей. Кира с детским энтузиазмом шаркала подошвами ботинок по асфальту, взвихривая листвяные волны и наслаждаясь их хрустящим шумом. Давным-давно она завела себе правило подниматься на свой седьмой этаж исключительно пешком независимо от наличия сил, тяжелой поклажи или спешки. Но сейчас она не спешила приступить к обязательным упражнениям: внезапно навалилась усталость, усиливаемая невеселым предвкушением очередных вечерних съемок. Кожа, измученная кистями гримера, зудела, а теплые ботинки, казалось, уже просто жгли ступни.
Это, конечно, не повод нарушать собственную внутреннюю конституцию, но перед восхождением на тринадцать пролетов имеет смысл собраться с силами.
И Кира присела на лавочку. Не так давно набережную – а точнее, склон над ней, где высились рядком девятиэтажные башни – вполне прилично обиходили, и теперь она выглядела вполне по-европейски: чистые симпатичные лавочки, прогуливающие своих питомцев собачники, густая растительность вокруг аккуратных беседок…
Она блаженствовала, подставляя лицо царившему вокруг холодному безветрию. Со стороны моста донесся перезвон колоколов: видимо, в Новоспасском монастыре звонили к заутрене. Кира закрыла глаза, пытаясь услышать в перезвоне новую, незнакомую тему. Это было ее обычной игрой: в каком-нибудь повседневном звуке поймать то, что потом создаст «портретную мелодию» – она так это называла. Слышишь, скажем, доносящиеся из квартиры сверху звуки работающей стиральной машины, а потом играешь на рояле нечто в ритме стирки на тему «делаем чистоту». Ну или что-то в этом роде. Это уже много лет было ее любимым развлечением. А может быть, даже не развлечением. В общем, чем-то очень важным и радостным.
Сейчас