Кольцо Уракары. Владимир МихайловЧитать онлайн книгу.
лышал, что именно эти, уже лет десять тому назад завезенные с Армага тоненькими саженцами и как-то очень быстро выросшие деревья, их длинные, покрытые голубоватым пушком листья как бы фильтровали, очищали и облагораживали удушливую городскую атмосферу, которую издавна кто только не проклинал. Хотя непонятно было, откуда это удушье бралось при нынешнем уровне цивилизации; скорее всего оно было лишь воображаемым, унаследованным от мнительных предков. Так или иначе, оздоровляющие свойства армагских иммигрантов никем не оспаривались, и каждый, выйдя из дому, начинал дышать бодрее и глубже, чем в стерильном воздухе жилья. Видимо, эта благородная миссия и обеспечивала сохранность пришельцев из отдаленного мира, что при наших теллурианских нравах и обычаях было почти невероятным. Миссия, а вовсе не окружавшие каждый ствол заборчики из нержавеющих прутьев с овальной пластинкой на каждом: «Б.М. Альфред. Зеленый свет» – так называлась фирма, имевшая городской подряд на озеленение и, судя хотя бы по этим вот насаждениям, исправно его выполнявшая.
Да, столичные улицы стали уютными и приятными настолько, что даже не хотелось уходить с них, чтобы заняться делами, которых у каждого хватало. Или почти у каждого. Я, к сожалению, в это число не входил, находясь, как говорится, в простое и всем существом своим ощущая подступившее вплотную безденежье. Дома это ощущение угнетало; но стоило выйти из подъезда, глубоко вдохнуть воздух – и тяжесть сваливалась с души, начинало чудиться, что все обойдется, уехавшая на заработки Лючана (именно так зовут мою жену) подмолотит хоть сколько-нибудь, а там, глядишь, высшими силами востребуются и мои способности: как-то само собой, без всяких усилий с моей стороны найдется дело, соответствующее моим теперешним интересам, не такое, как прежние мои занятия, жестокие и грубые, – и мы снова заживем весело и безмятежно, как встарь.
Такие вот настроения возникали днем на улице. И я шлялся по городу вдоль и поперек, пока все нараставший голод не погнал наконец меня домой, где еще оставались кое-какие остатки съестного. Я возвращался к пенатам своим, вовсе не ожидая, что приближаюсь не только к своему жилью, но и к событиям совершенно неожиданным, достаточно интересным и еще более – неприятным и опасным.
Хотя приближение чего-то необычного можно было заподозрить уже по тому, как на этот раз встретил меня мой домашний Вратарь, в былые дни не раз оказывавший мне неоценимую помощь.
– Привет, – заявил он, едва я возник в прихожей. – Тебя тут искала женщина.
Вообще-то женщины не тоскуют по моему обществу. Не то чтобы у меня было что-то против них; напротив, напротив. Но я давно уже принципиально не завожу интрижек на стороне. Однако это могла быть заказчица; сейчас я был готов заняться даже составлением приворотного зелья (что считаю не самым достойным занятием), чтобы только дождаться возвращения Лючаны, не начав пропитания ради распродавать свое барахло, мне более не нужное и уже отложенное в темном чулане. Тем более что в какой день и даже месяц вернется жена – мне, да и ей самой было совершенно неясно, как и то, в какой точке великой Федерации, иными словами, Галактики она сейчас находится. Даже ВВЛК – вневременная связь по личному коду – порой не может пробить канал в Просторе, и тогда приходит пора молчания. Такое же не раз случалось и со мною – мы с Лючаной издавна были коллегами и работали в паре, пока на меня не снизошло то, что я считал благодатью, Лючана же называла просто ленью. Хотя я полагал, что она слишком упрощает проблему.
– Женщина? Ну и что же она сказала? Готов поспорить – ей нужно отыскать пропавшую болонку.
– Она сказала…
Тут Вратарь включил запись, и я услышал несколько слов, приводить которые не стану по соображениям приличия.
– И все?
– Обещала зайти позже.
– Покажи ее.
Любой человек, стучавшийся в мою дверь, оставлял, хотел он того или нет, свое объемное изображение в памяти Вратаря.
Сейчас оно возникло на стене прихожей, превратившейся в экран, являвшийся, условно говоря, лицом моего охранителя.
Женщина была для нетребовательного вкуса ничего себе. По облику – лет под тридцать. Черты лица правильные, я бы даже сказал – красивые, но выражение – надменно-холодное. И сердитое к тому же. Длинные черные волосы, слегка подвитые на кончиках. Стройная фигура. Строгий костюм. На плече висит сумка, по объему не уступающая чемодану. И достаточно увесистая – судя по тому, как глубоко ремень вжимался в плечо.
Болонка? Вряд ли. Такие дамы если и держат собак, то бойцовых пород.
– Убери. И сохрани.
Вратарь повиновался. Спросил только:
– Ты дома?
Мы с ним на «ты»; дружим давно – с тех пор, как я установил его в намного лучшие времена. И он будет последним, что я продам, когда не останется другого выхода.
– Дома.
Подумав, я добавил:
– Но режим – строгий.
– Ясно, – откликнулся он и умолк, погасив свою физиономию.
После чего я направился жарить себе яичницу.
Но не успел даже вынуть сырье из холодильника,