Роман графомана. Эдуард ГурвичЧитать онлайн книгу.
текстов, которые лишь озвучивал Юрий Сенкевич. Актеров самых модных московских театров на Старолесную водила Завлитша, друг со студенческих времен.
2
Тюлька, таскавшая с собой Карла Проффера и его жену Эллендею в московский ХЛАМ [5], запомнилась Марку, по его выражению, статью русской красавицы. Тут он просто не мог удержаться от хрестоматийных афоризмов. Но лучше об ее отчаянной храбрости. Она презирала органы и играла с властью, напирая на соблюдение конституции. Рисковала, конечно, и многое разрешала себе, включая фарцу, интриги с заграницей, приемы иностранцев. Спустя много лет в эмигрантском русскоязычном журнальчике она рассказывала о банке с черной икрой, которую ложкой ела Эллендея. Деликатес в 1960-х, впрочем, не был таким уж недоступным. Однажды в Кривоколенном переулке в квартире студенческого друга (мать его делала подпольные аборты) нам тоже довелось есть черную икру столовой ложкой. Из огромной металлической банки. Ну, такой бартер случился: пациентка привезла с Сахалина. Незабываемо в скудные студенческие будни. Тюлька вспоминала не только икру, но и первого мужа, который воровал книги. Воровал в библиотеках, в музеях, в гостях. Этот вид воровства указывал на принадлежность к Салону, жившему изобразительным искусством, литературой, музыкой. Престиж интеллектуалов заменял в те годы деньги, драгоценности, ломая нормы морали. Спереть книгу у друзей считалось доблестью. Брали почитать и «зачитывали», то есть, не возвращали. Записывать, вводить формуляры, напоминать – бессмысленно. Страховки от книжного воровства не существовало. Тюлька вспоминала, как муж, попав в дом к известной литераторше, вытащил из ее уникальной библиотеки раритеты и, прощаясь, уже на лестничной клетке, под общий смех, все вернул хозяйке. Больше их в тот дом не приглашали. Но они не очень-то и напрашивались.
Мстительная память вытащила книжных воров на Старолесной. Зимой, в поздний час, когда метро закрылось, безденежная пара актеров из театра на Таганке осталась переночевать в кабинете Марка. К утру лицедеи стырили стоявшие на полке сборники Окуджавы, Высоцкого, Вознесенского. Набили книгами чемоданчик, с которым пришли, позавтракали и сгинули.
В ХЛАМе паслась фарца (валютная, политическая, обывательская, окололитературная), промышляли бляди, а с ними иностранные корреспонденты. Но не только. Дальняя родственница Вдовы Главного Поэта, девица Туся, длинноволосая, в высоких сапогах, с черным пуделем на поводке, входившая в группу СМОГ, была любовницей первого поэта андеграунда. А когда гэбня того затравила и он исчез, вышла замуж за Португальца. Уехала с ним в Лиссабон, но не прижилась там, бросила мужа и вернулась. Купила «жигуленка», училась водить за полночь, когда на улицах становилось пустынно. Заезжала к Марку на Старолесную, забирала его, выворачивала на Бутырский вал и через улицу Горького выбиралась на Садовое кольцо. Затем по Кропоткинской ехала к Новодевичьему монастырю. У монастыря Туся