Лавкрафт: Живой Ктулху. Лайон Спрэг де КампЧитать онлайн книгу.
и, возможно, Стоддарда, но их книги появились только после первого выпуска «Консерватив».
Увлечение Лавкрафта теорией превосходства арийской расы нанесло его репутации серьезный урон. И все же он лишь продемонстрировал общечеловеческий недостаток. Большинство людей принимают веру не на основании неоспоримой очевидности или твердой логики, но потому, что эта вера обнадеживает их и дает им чувство превосходства. Падение Лавкрафта до вздора Чемберлена показывает не то, что он был злым человеком, а то, что он отдался нативистским предрассудкам своего времени, места и класса и что он был намного менее объективным, проницательным и здравомыслящим, нежели любил о себе думать.
Не окончивший школу, никогда не зарабатывавший на свои пускай даже и скромные расходы, Лавкрафт остро чувствовал свою несостоятельность как студента и самостоятельного взрослого. Он перестал часто посещать Обсерваторию Лэдда, потому что ему было невыносимо ходить туда как постороннему, а не студентом, а затем и профессором астрономии, которым он надеялся стать[160]. Так что арийский культ был для него предопределен. Если он не мог выделиться как личность, то, по крайней мере, мог принадлежать к высшему роду человека. Он во всем разобрался, но на это у него ушло много времени.
Глава седьмая. Худосочный воин
Мы мечом всех победили! Когда в Вислу заходили Мы в порядке боевом, Один принял во свой дом Хельсингийского врага. Бились яростно тогда, Кровью полнились моря, Стала красной вся земля. Меч дымящийся звенел, Строй врагов в броне редел[161].
В 1915 году Лавкрафт перенес ветряную оспу и потерял единственного остававшегося взрослого родственника-мужчину, возможно, служившего для него образцом. Это был муж его старшей тети, доктор Франклин Чейз Кларк. Он умер двадцать шестого апреля в возрасте шестидесяти восьми лет от апоплексического удара.
Со смертью ученого доктора не осталось никого, кто смог бы противостоять влиянию на Лавкрафта удушающей любви его матери. Хотя к тому времени, это, вероятно, многого бы уже и не изменило. В двадцать четыре года характер Лавкрафта уже сформировался.
Второй выпуск лавкрафтовского «Консерватив» (июль 1915–го) начинался поэмой «Сон золотого века» одного из друзей Лавкрафта по переписке, канзасского ковбоя-поэта с весьма скудным образованием, но не без природного таланта, по имени Айра Альберт Коул. Главным вкладом Лавкрафта была статья «Метрическая правильность» – нападки на белый стих, начинавший вытеснять стихотворения с установленным размером как предпочтительный поэтический способ: «Самым забавным из всех заявлений радикалов является утверждение, что подлинную поэтическую страсть невозможно ограничить правильным размером, что длинноволосый, с безумием во взоре всадник
William Z. Ripley «The Races of Europe: A Sociological Study», N. Y.: D. Appleton 8c Co., 1899, pp. 526–29; Sonia H. Davis «The Private Life of Howard Phillips Lovecraft», неопубликованная рукопись из Библиотеки Джона Хэя, р. 40; письмо Г. Ф. Лавкрафта Р. Кляйнеру, 4 декабря 1918 г. В действительности Рипли называл северян «тевтонами», но позднее это название было заменено термином «представители нордической расы», потому что «тевтонский», равно как и «кельтский» и «семитский», по существу является лингвистическим, а не расовым термином.
Howard Phillips Lovecraft «Regnar Lodbrug’s Epicedium (An 8th Century Funeral Song)», 11. 34–43 в «The Acolyte», II, 3 (Summer, 1944); «Fungi from Yuggoth and Other Poems», N. Y.: Ballantine Books, Inc., 1971, p. 50. Из незавершенного перевода с латыни стихотворения Олая Вормия. (Хельсингия – историческая область в Швеции. С. Т. Джоши в Howard Phillips Lovecraft «The Ancient Track: The Complete Poetical Works», ed. by S. T. Joshi, San Francisco: Night Shade Books, 2001, p. 483, сообщает, что «поэма была написана в конце 1914 г., это перевод латинского перевода Олая Вормия древнескандинавской поэмы восьмого века, приведенного в „Критической диссертации по поэмам Оссиана“ (1763) Хью Блейра. При переводе Лавкрафт опирался на прозаический перевод Блейра… Некоторые строки из латинской версии он цитирует в качестве эпиграфа к „Тевтонской боевой песни“ („The Teuton's Battle-Song“, 1916). Лавкрафт неверно истолковал комментарии Блейра к Вормию, из-за чего решил, что последний жил в тринадцатом веке. Позже Вормий, несомненно, был объявлен латинским переводчиком „Некрономикона“».)