Италия De Profundis. Джузеппе ДженнаЧитать онлайн книгу.
пришел человек – прежде, чем впиться, точно миноги, в теплую склизкую почву новой планеты – Королева родится, и ее огромное тело будет печь бесполезные яйца, ведь лишь с появлением позвоночника и языка явится коитус, Королева поймет, что носитель семени болен, но лечить – это значит делать лишь хуже, патология пусть процветает: медленная, животная, слоноогромная – вот откуда явилась чесотка – из жутких картинок – загоняя густой желатин во все дыры бледных больных муравьев признаки-террористы поклоняются древним богам – богам Майя, Ацтеков – ивовые корзины сокровищ служат ловушкой и копятся – путь предначертан – великий путь – путь к вершинам Куско, к его пирамидам, сожранным безжалостным временем, – они им больны – но, собирая легенды, встали вдруг путники: путь преградила змея – Уроборос-гигант взлетел к небесам и себя пожирать принялся – кровь закапала с неба на счастье тех муравьев, что шагали, неся бурдюки, друг за другом – Куско ли, Марс ли, Куско ль как марсонаследник – пророк Петер Колосимо нам оставил в наследство священные книги и карты, чтоб могли мы вернуться туда, откуда мы родом, – неуверенно он произносит слова, мешая их с диалектом и раздражая слух сильным немецким акцентом, – Ты возвеличиваешься, а значит, отвергаешь все то, что по другую сторону тебя – И вдруг я замечаю человека, дрожит он и испуган – хнычет, и тянет с силой кляч вперед – его подхлестывают страшные картинки, что лезут вон из лона Королевы – вопросом задается человек – откуда тянется эта страшная тень, но тащит вперед кляч и быков – и наблюдает он, как пляшут тени, и думает, что это есть реальность, и спрашивает, где же солнце – и черви сырные набросятся на тело прежде, чем замысел вопроса форму примет – так если ты готов отвергнуть все, что по ту сторону тебя, и продолжаешь страдать, в одежды плоти обрядившись, выходит, все, что по ту сторону тебя, тебе явится – не индивидуумы, но Государства, Ячейки общества – вот кто мы, мы порождаем правила святые, нам данные во времена Церквей священных двадцати семи, – окаменев, замолкнув, в тишине (лишь ветер слышен, он вздымает розовую пыль) в ослепительно-белых скафандрах люди идут вперед по земле Марса к холодному солнцу – в два раза меньше того, что видно нам с Земли – меж тем упомянутый фильм идет на экранах во всех залах планеты «Ты меня любишь? Любишь?» – и все бегут смотреть – неведомы заброшенные шахты, покатые изгибы борозды, оставшейся от грубого металла, текущего неведомо куда, смолы фонтаны и азотнокислой соли из недр его, и древние дворцы давно разрушены, и города, и сфинксы, и всё прочее – всё стало раскаленным песком: Пал Человек, Пал Бог, и дикие равнины заполнились компостом, а мраморные горы стали пещерами опасными, куда не глянет Бог – расщебетался череп, расчирикал на птичьем языке – Но говорить на итальянском надо плавно, распевно, каждый звук спешит взорваться, с губ слететь, уйти, очистить место другим, и песнь его звучит хрустальным звоном – разбит хрусталь – магнитофон пришел на службу точной