Дорога длиною в 80 лет. Башкирский театр оперы и балета. Актеры на сцене и за кулисами. Обзоры, рецензии, интервью. Юрий КовальЧитать онлайн книгу.
если угодно, наслаждение. Танцевать Прокофьева – огромная радость.
Говоря о причинах постановки этого балета, хотел бы сказать вот еще о чем. В 90-х годах наш балет много и плодотворно сотрудничал с выдающимся хореографом современности Юрием Григоровичем. Несколько лет тому назад мы хотели возобновить творческие отношения с Юрием Николаевичем. Григорович согласился продолжить сотрудничество и выбрал для постановки на сцене нашего театра балет «Ромео и Джульетта». Мы сообщили об этом в прессе. Из-за чрезмерной загруженности Григорович в Уфу приехать не смог, а обязательство перед уфимскими балетоманами осталось. И вот мы наконец сдержали данное слово: балет «Ромео и Джульетта» состоялся.
– В этом балете вы выступаете в трех ипостасях: как постановщик, автор либретто и хореограф. Как вам работалось? Шекспир, Прокофьев – такие глыбы…
– «Ромео и Джульетта» – балет, который повлиял на мою судьбу, на выбор профессии. В 50-х годах в кинотеатре «Родина» шел одноименный фильм-балет Арнштама – Лавровского. Он меня потряс, другого слова я не нахожу. Очевидно, под влиянием этого фильма я стал учиться в хореографическом училище.
К постановке «Ромео и Джульетты», к сочинению хореографии я приступал переполненный сомнениями и опасениями. Работал, забыв об отпуске, потеряв счет времени. Было все: и паника, и депрессия. Готов был сушить сухари, чтобы в случае провала бежать из театра с черного хода. Но все обошлось: публика хорошо приняла прокофьевский балет.
В хореографии я не использовал ни одной цитаты, хотя просмотрел множество постановок: Леонида Лавровского, Кеннета МакМиллана, Юрия Григоровича… Это были прекрасные, выдающиеся для своего времени постановки, но прошло много лет, и сегодня они воспринимаются как старые, добрые советские фильмы. В них есть наивность, чрезмерный пафос, некоторые мизансцены затянуты, мужской танец на втором плане. Техническая оснащенность артистов балета выросла, новое время требует нового прочтения балета Прокофьева. Я постарался сделать его более динамичным, энергичным. Объединил второй и третий акты, устранил повторы, затянутость финальных сцен, наконец, сделал кордебалет полноправным действующим лицом. Все темы при этом были, конечно же, сохранены: от Шекспира никуда не уйдешь. Музыкальная ткань балета от сокращений не пострадала. Мы, я и музыкальный руководитель постановки Роберт Лютер, тесно общались и сделали купюры с большой осторожностью и деликатностью, чтобы не нанести ущерба гениальной музыке Прокофьева.
– Мне кажется, в своей постановке вы усилили, выделили роль Тибальда.
– Здесь, наверное, сказалось влияние Григоровича, который в «Лебедином озере» расширил поле действия Злого гения. Он равен, не уступает силам добра, является как бы тенью, вторым «я» принца Зигфрида.
Зло, к сожалению, многолико, вездесуще, вечно, и Тибальд в «Ромео и Джульетте» как воплощение нетерпимости,