Голоса в лабиринте. АнтологияЧитать онлайн книгу.
и отношенья. Необусловленность это и есть объективность.
Сущности ясен один язык смыслов, но, как слова, они часто мешают. Разум идет по пути представлений: если теперь оглянуться – туман и улица, и силуэты от зданий, но со своими законами в каждом, где смыслы – входы, вот только выход из них в лабиринты. Смысл, он не просто значение, роль – все это как-то восходит в весь странный мир априорного знанья.
5. Юрский период сознанья
Глаза закрыты, так лучше. Для меня нет больше завтра – и завтра будет сегодня. Нет, я вполне хорошо отношусь к окружающей меня реальности, и, может быть, с пониманьем. Все, что ни сделаю, здесь просто тает. Куда растратился мой личный импульс – видимо, его совсем завалило тем, что, как хлопья, летит из окружившего мира – как карусель при метели. Оно меня не волнует, но заглушило – забило глаза, уши, рот – даже сказать что-то сложно. Есть много тех, кто в таком же, как я, положеньи, но также много и тех, кто все вокруг превращает вот в это. Зрачкам под веками тесно, и я открыл бы глаза, но будет резать – свет, он нелепо активен – «а записался ли ты…, а вот они записались!» Я не хочу быть ничем, что все они могут видеть, и не хочу так же видеть, что все они хотят мне «показать», и я глаза не открою. Что-то рождается из полутьмы, чуть проходящей в глаза через веки – все в черно-розовых красках – чувствую или же так представляю. Глаза шевелятся под тонкой кожей.
Серные гейзеры, копоть и облака древней пыли, как на планете Помпея, вокруг крушатся статуи. И, хоть «я в танке» – мне пофиг, но кислород в дефиците. Все здесь уносится ветром, и в недоверии оно теряет свой смысл. Каждый в отдельности почти разумен – в пузыре собственной жизни, но, глядя со стороны – их затянул в себя бред. Кажется, очень несложно тупо оценивать – правда-неправда, в чем что-то правда, насколько, не потреблять откровенную дурь… Влезать в дела их не стоит. Общаться с ними всегда бесполезно, смысл их сознания мне недоступен – что они думают, не понимая. И мне почти их не жалко. Я развернулся, ползу прочь от них, но я опять почти там же. Вокруг «болота всех верящих» – щупальца, жала и пальцы. Зло это часть формы их бытия – оно сочится повсюду, Юрский период сознанья. Хотя, конечно не Юрский, и не период, конечно – все безнадежней, древнее. И я бы сжался, накрылся своим одеялом, но только подлость вспорола мне кишки. Выползти, пусть только внутри себя, туда, где чудится что-то другое. Я очень прост в своих мыслях, я здесь, похоже, пришелец – я не могу его вспомнить – мой мир, всегда ускользает от взгляда сознанья. Те, кто пытаются здесь тоже ползать, не догоняют теченья. Я так же – ткни меня пальцем, и я развалюсь, только одно издыханье.
Мир нижних уровней правды. Жидкая туша тут пляшет лезгинку и зазывает бровями. Из-за бугров торчат уши друзей, призраки их идеалов. Надо всем некто, расправивший крылья, под ним ничтожество для представленья. Тип эффективности стаи, конечно, менялся, но ее суть оставалась. У них короткое зренье – от «я» к предложенной цели. Жадность здесь двигатель стаи. Мозги покрыты хватательной