Лесная сказка. Татьяна КрасноваЧитать онлайн книгу.
можно было не сомневаться: в ней заложен такой заряд энергии, что хватит с избытком на всех членов семьи и, сколько бы их ни прирастало, у всех будет самый лучший чернослив. И прущая эта почти видимая энергия была не агрессивной, а обаятельной, потому что сама Света была маленькой и пушистой.
– Лиз, так как твои дела, как работа? – спохватилась Света, когда они отъехали от рынка, и Лиза тоже спохватилась:
– Свет, высади меня прямо здесь.
– Тебе же в «зефир», – удивилась та. «Зефиром» в народе назывался дом Лизиных родителей.
– Они еще на работе. Я пока к Ане зайду, – быстро придумала Лиза.
Мальчик-с-пальчик
Лиза подождала, когда Светина машина исчезнет из виду, чтобы сразу вернуться в дом отдыха. Но тут на нее налетел Егор, краснощекий восьмилетний племянник:
– Ли-иза!
Лиза подивилась, как идет по жизни этот маленький мужчина – не скрывая ни мыслей, ни чувств, с открытым забралом. Он так ей радовался, что пришлось отправиться в гости. С Егоркой было легко и весело. Они и еду разогрели, и уроки выучили, когда с работы вернулась Аня, Лизина сестра. Она возникла в прихожей, «дыша духами и туманами» – о ней всегда хотелось так сказать. Такая же тонкая и гибкая, как Лиза, с такими же длинными, свободно сбегающими русыми волосами, она казалась более хрупкой и почти прозрачной. А серые большие глаза и вправду затуманены – будто бы она все еще в своем музее, бывшей Благовещенской усадьбе, полной старинных картин и неясных теней.
– Лиза! – воскликнула она, заметив белую шубку на вешалке. – Что же ты не позвонила?
И в этом возгласе было едва уловимое недовольство тем, что кто-то – пусть даже сестра – появился без стука в ее пространстве-только-для-троих – сына, мужа и ее самой, – и немедленное раскаяние в этом недовольстве. Которое выразилось в чуть-чуть преувеличенном угощении чаем.
– Попили уже? Ну так я себе налью. Такой ненормальный этот пыльный мороз. А что вы читаете? Ну, Лиза в своем репертуаре.
Им попался английский рассказик, где кондуктор с пассажирами, подсчитывая сдачу, запутались в пенсах и шиллингах. Угораздило же наткнуться на эти шиллинги – на этот «репертуар».
С детства обе сестры читали что-нибудь друг за другом и как-то набрели на «Утраченные иллюзии». Лиза отметила безукоризненность бухгалтерских построений и финансовых операций. «И это все, что ты увидела у Бальзака?» – расширила сестра свои туманные глаза. И Лиза растерялась, потому что, во-первых, это было не все, а во-вторых, то, что она видела, объяснить было решительно невозможно.
Ясность и правильность божьего мира, выраженные в числах и неоспоримых законах, не шли ни в какое сравнение с полнейшей путаницей, с дебрями, в которые люди умудрялись превратить этот мир, натащив в него и густо намешав лицемерие, бестолковщину, зависть – так, что бесполезно разбираться, кто прав и кто чего на самом деле хочет. В математике же дважды два и пифагоровы штаны давали свой постоянный честный результат независимо от обстоятельств и настроений – и Лиза любила математику, как любят