Случай из практики. Цветок пустыни. Кира ИзмайловаЧитать онлайн книгу.
и расспрашивайте! А я послушаю и поучусь…
Признаюсь, я решил показать себя с самой лучшей стороны: поскольку меня знали все или почти все, то мне ничего не стоило завязать беседу с любым торговцем или хоть мусорщиком. Вот только я не учел, что именно это меня и погубит: мы же не в Арастене, мы в Адмаре, и прежде, чем поинтересоваться непосредственно делом, нужно справиться о здоровье собеседника, всех его чад и домочадцев, он в ответ спросит о том же… Когда же мы наконец доберемся до сути, к нам присоединится какой-нибудь словоохотливый сосед или даже простой прохожий, и еще один, и еще, и разговор пойдет по кругу, разорвать который не так-то просто.
Это Фергии прощалась прямота: она ведь была чужеземкой, не знала адмарских обычаев (вернее, умело прикидывалась, будто не знает), что с нее возьмешь? Правда, все уже поняли, что она прекрасно умеет торговаться, но уговоренную цену платит всегда: это мог подтвердить и хромой Каддаш, который перестраивал Фергии дом в Проклятом оазисе, и другие, имевшие несчастье с ней столкнуться.
Когда я окончательно завяз в светской беседе, к которой присоединился, по-моему, весь базар (клянусь, с дальних его краев передавали вопросы, а обратно – ответы), и надежда просто спросить о ведунье зачахла на корню, меня спасло чудо.
Чудо это носило имя Даллаль и служило начальником городской стражи. По-моему, бравый воин питал какие-то романтические чувства к Фергии… Вот и сейчас, завидев ее макушку, покрытую ярко-красной косынкой, – Фергия возвышалась над средними адмарцами так же, как ее мать над арастенцами, – Даллаль направил коня на собравшуюся публику.
– Фергия-шади! – воскликнул он. – Что случилось?
– Ничего не случилось, Даллаль-шодан, – отозвалась она, выбирая на лотке самый сочный персик. Поглощать фрукты Фергия могла, по-моему, безостановочно. Впрочем, хуже было бы, если бы она так же безостановочно курила в подражание матери. – Просто Вейришу-шодану вздумалось остановиться послушать сплетни, вот мы и завязли. Выручи, прошу, не то я безнадежно опоздаю в гавань, куда Вейриш-шодан так любезно обещал меня проводить!
– Зачем вам в гавань? – прошипел я.
– Оценить масштаб катастрофы при свете дня, – таким же ужасным шепотом отозвалась она. – Ну и… Посмотрим. Все равно ваши методы не работают, а значит, искать Даньяру будем иначе.
– Как же, например?
– Чайку попрошу, – ухмыльнулась Фергия. – Он много где бывает, все слышит. Пускай поспрашивает. Или его жена.
– Ах да, и как это я о нем позабыл…
Чайкой прозвали уличного поэта – в основном за производимый им шум. Ему недурно удавались стишки на злобу дня: он прошелся и по начальнику стражи, и по главному советнику рашудана, и по самому рашудану, за что нечестивцу грозила смертная казнь или ссылка в рудники. Правда, Даллаль ловил этого стихоплета без особенного энтузиазма, потому что Фергия ухитрилась убедить его: Чайка вовсе не злоумышляет, он просто не может смолчать, когда видит несправедливость. После того как она уверила Даллаля, что сочинение о нем самом вовсе не хула, а