Солдатами не рождаются. Константин СимоновЧитать онлайн книгу.
он. И даже подтолкнул ее, словно предчувствовал: она собирается сказать ему, что не пойдет ни в какой театр.
Она послушно пошла, но потом обернулась и увидела, что он еще не ушел и глядит ей вслед.
– Федор Федорович, а можно вам написать?
– Пиши, если не лень.
– А какая ваша полевая почта? Я запомню.
– Пятьсот четыре тринадцать – д. Иди, чего встала?
И она, снова повернувшись и повторяя губами «пятьсот четыре тринадцать – д, пятьсот четыре тринадцать – д», потянула за ручку тяжелую дверь.
Домой Серпилин добрался поздно. Спускаться в метро и толочься среди людей не хотелось, и он прошел всю дорогу пешком.
– А где мама? – спросил он открывшего ему мальчика.
– На работе.
– Поздно!
– Она по суткам работает: сутки работает, сутки дома.
– А где? – Серпилин почему-то не подумал вчера, что соседка работает.
– На Казанском вокзале эвакуатором.
– А ты на хозяйстве?
– Я тоже только пришел.
– Во второй смене?
– Нет. На железной дороге, уголь для школы выгружали.
– То-то, гляжу, у тебя руки…
Мальчик посмотрел на свои руки и ничего не ответил.
– Ты в каком?
– В седьмом.
– Много сейчас народу у вас в школе?
– Много. У нас три школы слили в одну. А нашу под госпиталь отдали.
– А чайник электрический у вас есть?
– Ваш.
– Вскипяти чаю на двоих. Твой чай, мои харчи.
– Только давайте на кухне, – сказал мальчик, – там теплее.
Серпилин открыл дверь в свою комнату и позвал мальчика.
– Достань из чемодана сверток. Сообрази, а потом меня позови.
Мальчик кивнул, достал сверток и вышел из комнаты.
Серпилин остался один, закурил и несколько раз прошелся по комнате. Потом открыл дверку полупустого шкафа и пальцем, словно по клавишам, провел по нескольким висевшим на плечиках платьям.
Вещи, вещи… Не так уж и много их. Но что с ними делать? Куда их девать? Хорошо, что он улетает утром и неизвестно, когда попадет теперь в эту комнату. А вещи… Что ж. Может, отдать их, с глаз долой, соседке? Пожалуй, обидится… Хотя почему обидится? Продаст на базаре да купит что-нибудь сыну. Вон у него валенки латаные. Пусть валенки ему купит. Так и скажу…
Он вспомнил, что уже не увидит соседку, сел за стол и сразу, чтобы потом не забыть, написал короткую записку.
– Можно чай пить, – сказал через дверь мальчик.
– На-ка, записку отдай завтра матери, а то я уже не увижу ее, завтра улетаю, – выйдя к нему, сказал Серпилин и пошел вместе с мальчиком на кухню.
Птицын, оказывается, постарался, а мальчик разложил все на столе, хотя из деликатности ничего не нарезал и не открыл. Три банки мясных консервов, круг копченой колбасы, большой кусок сыра, кирпич хлеба – целый паек! И бутылка водки «тархун» – черт его знает откуда взялся этот «тархун», до войны о нем и не слышал никто.
– Ну, водки мы с тобой, пожалуй,