Оборотень. Евгений СуховЧитать онлайн книгу.
вору на мужика вкалывать?
Если это быдло привыкло ковыряться в навозе, так думают, что и другим это по вкусу? Эти пидоры посмели сказать, что время блатных закончилось. Дескать, пришла их власть, мужиков.
– Совсем охуели, гниды! – заорали взбешенные услышанным урки.
– Это еще не все, братва, – мрачно продолжал Беспалый. – Они говорят, что прежние, кто правил бал на зоне, были честнее и справедливее нас!
Эти ублюдки посмели усомниться в том, что мы блюдем блатную правду! Вспомните, бродяги, когда это было, чтобы мужик голос на урку повышал? Если сейчас мы не проучим это хамово отродье, то любой стопроцентный пидор на зоне перестанет нас уважать.
Каждый из зеков понимал, что речь идет не о конфликте между двумя заключенными, – начиналась жестокая борьба за власть, в которой побежденному достанется только место у параши. Мужик, еще вчера смотревший на блатного снизу вверх, теперь, в случае победы, мог опрокинуть всесильных урок в касту отверженных и занять освободившееся место. Таковы суровые законы лагерной жизни, и ничто и никто их не в силах изменить. При этом большинство простых зеков как тянуло лямку, так и будет тянуть, петушня останется петушней, запомоенный – запомоенным.
Уже через пару часов для всей зоны стало очевидно, что возникший конфликт невозможно уладить полюбовно. Это была не просто ссора мужика с блатным, а борьба за верхнюю ступень в лагерной иерархии, за то преимущество, которое дает право повелевать себе подобными, за право делить каждый шматок сала, решать судьбу всех, кто по воле судьбы оказался на территории лагеря, за сладкую возможность посещать женские бараки… А зеки, годами мечтающие о женской ласке, готовы были многое отдать за то, чтобы эти мечты хоть изредка сбывались.
День ото дня конфликт разрастался и скоро стал напоминать пожар, который готов был пожрать вокруг себя все живое.
– Рвать их надо, сук! – заявил в один прекрасный день Беспалый. Его слова звучали как удары молота по наковальне. – Если мы этого не сделаем сейчас, то завтра они сами нас перемочат. В общем так, братва, тянуть не станем, пойдем на них сейчас. Готовь ножи и заточки. Резать будем всех, кто попадется в этом гребаном бараке.
И Беспалый добавил с жестокой усмешкой:
– Очень жаль, что не любят мужики блатных!
Лагерь уже спал, когда три десятка блатных, вооруженных ножами и пиками, хоронясь от дремлющих на вышках солдат, серыми тенями заскользили вдоль ограждения локальной зоны.
Накануне в самом углу ограждения был надрезан кусок металлической сетки. Беспалый нащупал изуродованной рукой надрез, осторожно потянул сетку на себя и первым протиснулся в дыру. Следом за ним туда же полез вор, прозванный зеками Головастиком. Его бушлат зацепился за обрезанную проволоку, и Головастик, стараясь освободиться, дернулся вперед. Металлическая сетка задребезжала, нарушив тишину ночи. На одной из сторожевых вышек ярко вспыхнул прожектор. Луч света пробежал по рядам колючей проволоки, вырвал из темноты сложенные штабелями бревна,