Русская философия. Анализ истории. Том 4. Евгений НебольсинЧитать онлайн книгу.
земных условиях совсем иначе – жизнь может прерваться. То есть послушание у ближнего ради простого пребывания на Земле. Никакой конфронтации и противостояния. Послушание ради спасения тех, у кого это послушание верующий несёт – лишь бы быть проводником Божественных Энергий в пределы этой реальности, обусловленный единством с Творцом в исихазме. А само вторжение Божественного в окружающую реальность преображает её, автоматически стимулирует живительный порядок в общежитии – тогда всё встаёт на свои места. Вот чем берёт Россия. Также Бог является нам в самых различных формах, но это не мешает самому важному – экспансии Бога на Землю. Так в Ветхом Завете Бог явился патриарху Аврааму в виде трёх Ангелов, пророку Моисею в виде неопалимой купины, а на горе Синай Он был облаком. Не форма важна для нас, а качество.
Так как мы всегда были страной много конфессиональной, то эта крайность в сторону Божественной отрешённости православного монаха от мира сего, от его суеты, наделяет всё общество в целом единящим влиянием на всех. Ведь каждая конфессия специализируется на некотором уникально способе приобщение к Божественному через какое-то свойство или грань Его и этот путь ко Творцу более стимулирован сообществом, причастным к Богу таким вот уникальным способом. Но все эти свойства Божественного всегда стоят в определённой структуре субординации Божественного, на самой вершине которой стоит жертвенная любовь, испытанная на Голгофе, приобщаясь к которой православный монах приобщался автоматически ко всем остальным Божественным свойствам в лице религиозных конфессий, гармонично вписывающихся в общий организм многонационального государства. Поэтому, прежде чем начинать экспансию, запускают вирус в умы, в святая святых, и если русское духовенство не в силах противостоять (по нерадению или ещё по какой-нибудь причине), так сразу же шаткая гармония нарушается, ибо обретают значимость различия в образе приобщения к Богу, а потому неизбежно активируются силы, ведущие к неизбежности войн. На русских иконах сие изображено очень точно. Если вы заметили, как изображена твердь земная, то вероятно догадались, что ходить по такой тонкой кромке, не провалившись в бездну, можно лишь в одном случае – быть такими, как те, кто на этой хрупкой тверди изображён, то есть святыми. В России после того, как был переведён на русский язык трактат «Протоколов сионских мудрецов», так сразу начало слаживаться недоверие у всего окружения к лицам этой национальности. А ведь евреи, жившие в России в то время, видели уровень нравов в Европе (если Гегель в своих лекциях призывал студентов к религиозности, то его русский современник-мыслитель Николай Карамзин в 1812 году в работе «Письмо сельского жителя» кратко говорит о нравах во Франции, как о сильно развращённых) и понимали, насколько велика роль русской державы не только для мира, но и для их детей, и будущих потомков. Таким образом, государь явно выражал интересы русских иудеев, хотя формы этого выражения не всегда были лицеприятными.