Книга магии. Робин ХоббЧитать онлайн книгу.
ли они когда‐нибудь людьми, или пустые шлемы и кирасы? Иногда их ловили, зная заклинания, могли даже ненадолго заточить в тюрьму. Они говорили своим тюремщикам, что вешать их бесполезно, они бессмертны.
Смотрите сами: вихрь ветров в камне, ощущение (не звук) неземного смеха, и тучи расходятся, открывая как бы с высоты птичьего полета вид на западное побережье Ирландии. А на море крохотные точки – большие военные корабли с огромными красными крестами на флагах. Флот в Северное море и пролив Святого Георга пришел, чтобы посадить Филиппа на королевский трон Англии. А королеву-деву отдать ему в жены, хотя она уже стара и бесплодна. В камне крохотные корабли качались в открытом море, как игрушки в театре масок или кукол. Перст ангела указал на них, и Джон Ди услышал шепот. Все это скоро случится.
Хью О’Нил незаметно для себя переступил порог тридцатилетия. Бесконечная череда его врагов, фальшивых друзей, сумасшедших глупцов, которых он встречал в борьбе за наследство, постепенно исчезала: от кого откупился, с кем подружился, кого сослали или повесили. Черное зеркальце было его советчиком и наставником, когда он соперничал с людьми и самим зеркальцем (Хью мог не признаваться и сожалеть об этом).
Иногда зеркальце говорило ему: «Сражайся, не то потеряешь все», а то просто смотрело на него. Иногда образ в зеркале плакал, или смеялся, или изрекал, что сила идет от сердца и ума, но всегда беззвучно, словно Хью сам подумал или мысленно произнес слова, что не уменьшало их правдивости и значимости. Если он умел понять смысл и правильно отреагировать, все происходило так, как было предсказано, и он выигрывал.
Весной тысяча пятьсот восемьдесят седьмого года он вернулся в Лондон, чтобы наконец получить от королевы титул графа Тиронского. Он преклонил пред нею колено, сняв с головы шляпу с белым пером.
– Кузен, – промолвила королева и протянула ему руку в перстнях для поцелуя.
Лицо в черном зеркальце никогда не менялось. По крайней мере, ему так казалось – белое, миниатюрное и украшенное драгоценностями. Но женщина из плоти и крови была уже в годах. Пудра не скрывала четких морщинок вокруг ее глаз и на лбу. Переполненный любовью и жалостью, он склонился над рукой, не касаясь ее губами, и, когда поднял глаза, королева вновь стала юной и прелестной.
Королева повторила:
– Мой кузен. Милорд Тиронский.
Когда он на своем английском корабле вернулся домой с подарками и покупками, которые увезли на двадцати повозках, запряженных быками, на пристани его встречали воины О’Нилов и О’Доннелов с брегонами, женами. Среди встречавших, опершись на посох, стоял, словно пожухлый лист, поэт О’Махон.
Хью подошел к нему, стал на колено и поцеловал белую руку поэта, протянутую к нему. О’Махон поднял его, ощупал большое лицо и широкие плечи, железную кирасу.
– Обещание, данное тебе, выполнено, – промолвил поэт.
– Как это, кузен?
– Ты О’Нил, это подтверждено в Туллихоге, так же как