Последняя Ева. Анна БерсеневаЧитать онлайн книгу.
ее, и не было избавления от этого отчаяния!
Но, конечно, это было всего лишь ночное отчаяние – то самое, которое всегда охватывает во время тревожной бессонницы и разрешается простой поговоркой: «Утро вечера мудренее».
Заснув под утро, Ева чуть не проспала, хотя идти ей было ко второму уроку, и едва успела поговорить с Юрой до того, как он прилег после дежурства.
Брат вернулся из Армении вскоре после Евиного крымского похода. Вернулся какой-то подавленный, с лицом, темным то ли от воспоминания о бесконечных человеческих страданиях, то ли просто от усталости. Но отдых у него, конечно, предусмотрен не был. В Институт Склифософского, где он проходил интернатуру, привезли человек двадцать тяжелых, и все травматологи работали в усиленном режиме. Поэтому он и забегал домой только поспать, да и то ненадолго.
Юра пил на кухне чай. Он всегда заваривал его так крепко, что смотреть было страшно, к тому же пил без сахара из огромной синей чашки с нарисованным на дне медвежонком. Эту чашку подарила бабушка Миля, когда Юрке исполнилось пять лет, чтобы внук выпивал побольше молока. Правда, темный как деготь напиток его совершенно не бодрил, когда он приходил после своих бесконечных дежурств. Юра пил его скорее по привычке и сразу засыпал.
– Доброе утро, – сказала Ева, выходя к нему на кухню. – Устал, Юра?
– Угу, – пробормотал он, ставя чашку в раковину. – Что-то вроде.
– Оставь, я помою, – сказала она, заметив, что брат пытается сполоснуть чашку холодной водой. – Почему не разбудил, я бы тебя хоть завтраком покормила. Что это ты входишь так бесшумно?
– Разве? – удивился он. – А я не заметил, вошел себе, и все. Я думал, нет никого. Да мне не хочется завтракать, я вчера вечером пообедал.
Отец уже ушел на работу, Полинка убежала в школу, и даже мама с утра пораньше отправилась к зубному.
– Ложишься уже? – спросила Ева. – Юр, подожди, ты знаешь, я хотела тебя спросить… Понимаешь…
– Ну, золотая рыбка, чего тебе надобно? – Юра едва заметно улыбнулся, взглянув на нее. – Скажи, скажи, что ты мнешься?
Это прозвище у нее такое домашнее было с детства – золотая рыбка. Хотя совершенно оно ей не подходило…
– Юра, ты не мог бы дать мне ключи от гарсоньерки? – наконец выговорила Ева.
Она так побледнела, произнося эти слова, что, наверное, даже Юра заметил, хотя глаза у него щурились от усталости. Ева ожидала расспросов или хотя бы легкого недоумения в голосе брата: зачем это вдруг ей понадобились ключи от бабушкиной квартиры и почему она говорит об этом таким смятенным тоном?
– Возьми, – ответил Юра. – Зачем ты спрашиваешь? Они же в буфете лежат, в шкатулке.
Ненужных вопросов он задавать не стал, голос его тоже ничуть не изменился, и Ева вздохнула с облегчением.
«Конечно, он же устал, – подумала она. – А я сделала из мухи слона».
В самом деле, почему ей представлялось, будто Юру так же трудно будет попросить об этих ключах, как сказать маме, что она хочет остаться дома одна? Все ее