Конституционный патриотизм: четыре европейские реинкарнации и российская версия. И. Н. БарцицЧитать онлайн книгу.
и миру концепцию, которая, с одной стороны, имела важное внутригерманское значение, ответила на сущностные вопросы формирования послевоенной германской национальной идентичности, позволила вывести германское общество из состояния идеологического хаоса, уйти от соблазна замалчивания («Verschweigerung»), отказаться от позиции «желание точно не знать» («Nicht-genau-wissen-Wollen»), провести не формальную, а сущностную денацификацию, с другой – удовлетворила внешние силы, вселив в них надежду на возможность преодоления Германией нацистского наследия. Именно в этой концепции создатели Основного закона Германии 1947 года и всей конституционно-правовой модели нашли точку опоры для государственного оптимизма: Германия принимает основной закон, с которым ей предстояло преодолеть наследие нацизма, выйти из оккупационного режима, сформировать сильнейшую экономику Европы, воссоединить страну и разрушить Берлинскую стену.
Столь успешная послевоенная история Германии тем не менее не отрицает верности самого понятия «постоянно оспариваемая память» («continuously contested memory»). Точность термина была подтверждена 40 лет спустя, когда в 1986 году в Германии развернулся «спор историков» («Historikerstreit») – крупнейшая дискуссия о восприятии нацистского прошлого[17]. Дискуссию спровоцировала статья профессора Свободного университета Западного Берлина Э. Нольте во все той же газете «Франкфуртер альгемайне цайтунг» «Прошлое, которое не хочет проходить» («Vergangenheit, die nicht vergehen will»).
Группа известных германских историков (Эрнст Нольте, Мартин Бросцат, Андреас Хильгрубер, Михаэль Штюрмер, Хаген Шульце, Клаус Хильдебранд, Иоахим Фест и др.) представила позицию, что преступления нацизма не являются чем-то экстраординарным и находятся в ряду массовых преступлений XX века: Гражданская война в России после Октябрьской революции и сталинские репрессии, геноцид армян в Турции, многочисленные войны, в том числе США во Вьетнаме, и т. п. Поборники обеления фашизма выводили первопричину появления фашизма из Октябрьской революции, а агрессию Гитлера представляли в качестве превентивной меры потенциального нападения коммунистического Советского Союза на западный мир: тем самым вплоть до 1945 года Гитлер якобы выполнял историческую миссию защиты западного мира от коммунистической заразы. Ведущим внутригерманским лозунгом данной позиции предлагались избавление от комплекса вины и «нормализация» немецкой национальной идентичности.
На противостояние реваншистам решилась группа либеральных историков во главе с Хабермасом (Ганс и Вольфганг Моммзены, Рудольф Аугштайн, Генрих Винклер, Курт Зонтхаймер и др.), которые обосновали невозможность возвращения к так называемой нормальной исторической немецкой национальной идентичности.
Свой ответ с подзаголовком «Апологетические тенденции в германской историографии новейшего времени» на статью Э. Нольте Хабермас опубликовал в газете «Ди цайт» («Die Zeit») в июле 1986 года. По мнению Хабермаса, в основу национальной
Подробнее см.: