Все мы творения на день. Ирвин ЯломЧитать онлайн книгу.
дни рождения. И вот я представил нечто подобное – будто я смотрю фильм о своей жизни, склеенный из старых видеозаписей, и вижу эпизод, в котором моя жена, уже умершая, оборачивается ко мне с улыбкой и зовет к себе. Я смотрел на нее, и меня переполняла мучительная острота этого момента и какая-то невыразимая тоска. Потом вдруг все исчезло, я вернулся в настоящее и снова увидел ее перед собой, живую, сияющую своей чудесной улыбкой, теплой, как сентябрьское солнце. Радость затопила меня. Я почувствовал такую благодарность за то, что и моя жена, и я все еще живы, что бросился к ней и обнял, и мы пошли на нашу ежевечернюю прогулку.
Я не смог сдержать слез, рассказывая об этом переживании, и взял салфетку. Чарльз тоже промокнул глаза.
– Как вы говорили? «Благодарите судьбу за все хорошее»?
– Да, именно так. Я имел в виду, что предчувствие конца порой побуждает нас полнее переживать настоящее.
Мы оба глянули на часы. Консультация должна была закончиться несколько минут назад. Чарльз медленно потянулся за своими вещами.
– Я весь выжат, – выдохнул он. – Вы, наверное, тоже устали.
Я встал и расправил плечи.
– Вовсе нет. Такие глубокие и откровенные сессии не утомляют, а, наоборот, наполняют меня жизнью. Вы сегодня отлично поработали, Чарльз. Мы оба отлично поработали.
Я открыл перед ним дверь кабинета, и мы, как обычно на прощание, пожали друг другу руки. Чарльз вышел, я закрыл дверь и вдруг хлопнул себя по лбу:
– Нет! Нельзя так заканчивать эту сессию!
Я открыл дверь и позвал его назад со словами:
– Чарльз, я только что переключился в свой старый режим и сделал ровно то, чего делать не хотел. По правде говоря, я действительно устал от такой глубинной и непростой работы, чувствую себя вымотанным и рад, что сегодня у меня больше не будет пациентов.
Я смотрел на него и ждал, не представляя, каков будет ответ.
– Господи, Ирв! Я и сам это понял. Я знаю вас лучше, чем вы думаете, и вижу, когда вы просто пытаетесь вести себя как терапевт.
Глава 3
Арабеск
Я пребывал в замешательстве. Проработав психотерапевтом пятьдесят лет, я думал, что повидал все, но никогда прежде пациенты не начинали знакомство, вручая мне фотографию себя в юности.
Пациентка по имени Наташа, грузная русская женщина лет семидесяти, поступила именно так. Еще более некомфортно мне стало от пристального взгляда, которым она сверлила меня, пока я рассматривал фотокарточку. Прекрасная юная балерина застыла в позе арабеск, изящно балансируя на носке одной ноги, с грациозно поднятыми вверх руками. Я перевел взгляд на Наташу. Ее никак нельзя было назвать стройной, однако в ее движениях все еще ощущалась грация танцовщицы. Она, должно быть, почувствовала, что я высматриваю в ней юную балерину, потому что подняла подбородок и немного повернула голову, чтобы я увидел ее профиль.
Черты лица Наташи погрубели – может быть, от долгих русских зим, а может, от алкоголя. «Однако она по-прежнему привлекательна, хотя и не так