Союз нерушимый: Союз нерушимый. Страна мечты. Восточный фронт. Влад СавинЧитать онлайн книгу.
трактирные половые при царе! На стенах, друг напротив друга, портреты Ленина и Сталина. И конечно, два маленьких сине-желтых «грушевских» флажка по углам сцены. Вот зачем ресторан, а не столовая – оркестр готовится, а на сцене, похоже, еще какое-то действие начнется сейчас?
– Ученые говорят, что музыка способствует пищеварению, – изрекает Кириченко. – Да ты ешь, не стесняйся! Ишь, худая какая – отощали вы там, в Москве? Не в обиду скажу – но не умеете вы, московские, есть и пить! У вас это лишь удовлетворение голода, брюхо набил и побежал. А у нас – процесс!
Интересно, это когда мы на «ты» перешли? Или горилка действует – на столах не бутылки, а графины, в которых налита ну явно не вода! И Кириченко, посадив меня себе под левую руку, уже успел проглотить пару стаканов, заедая целым шматом сала. По другую сторону от хозяина банкета сидела женщина в возрасте, усталого вида – наверное, жена. А вокруг слышался стук ложек и чавканье. Затем на сцене появился конферансье и заговорил по-украински. Заиграл оркестр, выбежали парни и девчата в национальных костюмах, стали петь что-то про «дивчину гандзю», кружась в танце. После выскочили казаки с чубами и сплясали гопак. И так на протяжении всего обеда.
– Мы, украинцы, великая и древняя нация, – говорил Кириченко, – и добрый, хлебосольный народ. Любой к нам приди с добром – миром примем! Ну как же это можно, нас и на куски рассекать? Триста лет Украина ждала с нашими братьями воссоединиться – во Львове, Тернополе, Станиславе – и вот опять врозь? А Донбасс всегда к Украине тяготел, спроси в Юзовке или Ворошиловграде любого, под кого он хочет, под Киев или Москву, что услышите? Я бы, по совести, еще и Крым бы точно Украине отдал, поскольку к нашим землям он ближе! А как можно наш украинский язык из государственного обращения прогонять – вот если я с Херсонщины, отчего мне казенные бумаги на родном языке писать нельзя? Вот чем наш язык плох? А, товарищ Кавалеридзе?
– Истинно так, товарищ первый секретарь! – поддержал седоватый уже человек, сидевший напротив. – Вы только вслушайтесь, как звучит украинская речь – ну просто песня! А ведь еще сорок лет назад, при Николашке, наша ридная мова, не побоюсь этих слов, одно из культурных сокровищ человечества, готова была исчезнуть совсем! На ней говорили лишь забитые крестьяне в глухих деревнях – а для образованного человека в Киеве, Полтаве и даже в каком-нибудь Миргороде изъясняться на ней считалось неприличным, ну как на воровском жаргоне! И не было украинских школ, лишь русские, что земские, что церковные – как это было позорно, что родной язык изучался лишь дома, от отцов к детям! И можете представить, не дозволялось само слово «украинец» – говорили «малоросс». И лишь трудам великих подвижников, как Иван Франко, Леся Украинка и другие, мы обязаны тем, что можем слышать сейчас прекрасную украинскую речь! Советская власть была подлинным расцветом украинской культуры – и мне странно и страшно слышать, неужели отныне все будет так, как при царе?
Я взглянула на него, вспоминая прочитанную биографию. Иван Петрович Кавалеридзе, сын грузина и