Сухие бессмертники. Боевик. Олег ДжуркоЧитать онлайн книгу.
от своего желания. Да руки коротки настоять на своем. Увы и ах! Нормальная баба смиряется, обессиленная, беспомощная она уходит в себя, впадает в транс безразличия, как саламандра впадает в спячку… Но это обманчивое безразличие, обманчивое смирение, господа хорошие!"
Мысленная тирада эта предназначалась мужу Варвары. С трезва безответному существу. Забитому. Но буйному спьяну. Вспомнив о зяте, Полина и ему назначила часть своего домашнего скарба. Охотничье ружье Зауер с золотой насечкой и оптическим прицелом, нормально зарегистрированное, мирно почивающее в платяном шкафу, рядом с дедовским сюртуком.
А мысль все отвиливала от практических забот. Спешила в сферу абстракции, поэтических метафор, в виденческий мир воображения. Не очень ее там принимали грезы, слишком иронична она была. Ну да бог с ней… Не долго ей осталось…
"А "воще" удивительно. Вот и меня, как всякую нормальную женщину, тянет поразмышлять на тему возмездия. Отвлеченная тема, но все-таки. Не нужно обижать женщин. Не нужно. Себе дороже выйдет. В дремлющем наяву, в мозгу оскорбленной женщины, ожидающей подходящий момент, мысль о возмездии змеей скручивается в спираль. В потемках окостеневшего сознания эта мысль-змея ведет себя развязно. Знает, подлая, ее не выдадут. Порой многие годы, а то и всю жизнь она шипит и требует устроить вселенский погром. И женщина ждет подходящего случая для мести. Пока не забудет, с чего взбеленилась. Справедливость… Да на кой она мужней бабе, когда вокруг тебя детишки, когда рядом надежный добытчик мужеского пола. Какая разница как он добывает корм. Но бог с ними, клушами. Я не завидую. Неужели и я обречена до конца дней своих жить со змеей в мозгу, с неосуществленной местью? Змея будет жалить, жалить, а я терпеть, терпеть? Да нет, где там! Я не настоящая женщина, я с брачком. Я не выдержала первого же серьезного испытания на прочность. Я выродок, а у выродков инстинкт самосохранения тоже подпорчен. Я спеклась. Я скорее себя убью, чем в порядке справедливого наказания лишу жизни другого человека".
Босая Полина пошлепала в свой кабинет. Включила бронзовую настольную лампу с зеленым стеклянным абажуром. Положила перед собой белый-белый, чистый-чистый лист мелованной бумаги, отвинтила колпачок отцовского "вечного золотого пера" фирмы Паркер. Вздохнув, стала медленно, крупно выводить слово" Завещание. Перо скрипело, не оставляя следа. Чернила высохли…
"Знамение. – Грустно улыбнулась Полина ослепительному листу бумаги. – С такого вот чистого листа нормальные люди начинают после катастрофы новую жизнь, а я заканчиваю"…
Каравайникова набрала в баллончик авторучки черных чернил и упрямо уперлась пером в белое бумажное поле. " Завещание" – не дрогнувшей рукой вывела она черным по белому. Разделила свою жизнь на две неравные половины. Белую – "До Того" и черную – "После Того". Вот так, одним росчерком пера отделила общеизвестное, до дна изученное Бытие, от неведомого, но привлекательного своими тайнами Небытия.
"Вот и все. Черта подведена"…
Рука