«Не чужие» и другие истории. Ольга Погодина-КузминаЧитать онлайн книгу.
столько музыки? – бормотал Валентин Сергеевич. – Нет, нет! Я только провожу! Буквально на минуту…
– Если бы ты был в состоянии хоть немного понять, что чувствуют другие люди, ты бы сам себе набил морду, – проговорила Анна, почти не размыкая губ, продолжая улыбаться.
– Юпитер, ты сердишься! Обожаю твой голос… Не правда ли, ужасно дожить до возраста, когда просьба женщины катастрофичней, чем отказ.
Не меняя выражения лица, она дала ему пощечину. И тут же ударила еще раз, кулаком.
В притворном ужасе он попятился, закрывая голову руками.
– О алмазная донна! Бей меня, пинай своими замшевыми туфлями… Я весь вечер мечтал осквернить их поцелуями!
Она зло рассмеялась и в самом деле пнула его по коленке. Он шутливо взвыл.
– Браво! Всё те же на арене! – зло выкрикнул Леонид и начал хлопать в ладоши. Старичок в платке и бородатый бас кинулись к Анне, которая схватила с подзеркальника мраморную пепельницу и уже размахнулась, чтобы бросить.
В сутолоке у дверей Шуберт почувствовал, как Валентин сжал его руку.
– Спускайся и жди меня внизу.
Сбежав по ступенькам, Шуберт выскочил на улицу, в теплую промозглую слякоть. Шмыгнул под козырек автобусной остановки. Перед глазами у него до сих пор стояла сцена, разыгравшаяся в прихожей. Вспоминая лицо женщины, искаженное ненавистью, он невольно понимал, что не он был причиной божественного гнева. Улыбка, взгляд, тяжелая пощечина были наказанием за другие, куда более весомые грехи, чем сегодняшняя выходка Валентина Сергеевича, нарочно явившегося на семейный праздник в сомнительной компании. Шуберт слишком явственно осознавал, что он лишь помеха, случайность, соринка, попавшая в механизм. Ему и в самом деле лучше было уйти прямо сейчас – сесть на автобус, доехать до ближайшего метро… Но не мог сойти с места, прилипнув взглядом к дверям подъезда, козырек над которым был украшен бронзовыми гербами и лавровыми листьями.
Валентин наконец вышел, вылетел из дверей. Шуберт кинулся ему навстречу. Тот привычно поднял руку, подзывая такси.
В фойе гостиницы пришлось ждать, пока портье заселит в номера группу иностранцев. В туалете Шуберт протер салфеткой туфли, но почему-то не почувствовал прежней радости обладания настоящим сокровищем. Всё это время Валентин Сергеевич молчал.
В номере, не снимая мокрого плаща, тот лег на кровать.
– Мерзко признаваться, но это всё вранье. Творческий кризис, метания… Балаган, – сказал он хрипло. – Была история с учеником. Довольно грязная. Мы зашли слишком далеко, а потом он всё рассказал родителям. Деньги… Дело замяли, но все они знают. Смешно… не могу его забыть.
На его лице появилось выражение, заставившее сердце Шуберта болезненно сжаться. Стало вдруг понятно, что прыжок с балкона вовсе не вычеркнут из планов, а только отложен до времени.
Валентин Сергеевич сел на постели, обхватил руками голову. Потом, после тяжелой длительной паузы, поднял на Шуберта недоумевающий взгляд.
– Ты всё еще хочешь остаться? Хорошо. Иди в душ. Я после…
Он дотянулся до пульта