Всё хреново. Марк МэнсонЧитать онлайн книгу.
среди молодежи и за последние двадцать лет среди взрослого населения{22}. И проблема не только в том, что депрессией страдает все больше людей, но и в том, что от поколения к поколению она настигает их все в более раннем возрасте{23}. С 1985 г. и мужчины, и женщины все ниже оценивают свою удовлетворенность жизнью{24}. Это, вероятно, отчасти связано с тем, как за последние тридцать лет вырос уровень стресса{25}. Количество передозировок наркотиков недавно стало критическим – США и Канаду захлестнула опиоидная эпидемия{26}. Среди населения США как никогда распространено одиночество и чувство социальной изолированности. Почти половина американцев признаются, что чувствуют себя брошенными и одинокими по жизни{27}. Социальное доверие в развитых странах сейчас не просто невысоко – оно стремительно падает: как никогда мало людей доверяют своему правительству, СМИ и друг другу{28}. Когда в 1980-х гг. исследователи интересовались у участников опроса, со сколькими людьми они обсуждали важные личные темы за последние шесть месяцев, самым распространенным ответом было «с тремя». К 2006 г. самым распространенным ответом стало «ни с одним»{29}.
При этом вокруг творится какой-то беспредел. В руках шизоидов либо уже есть, либо очень скоро окажется ядерное оружие. По всему миру растет и множится экстремизм – всех возможных видов, правый и левый, религиозный и светский. Конспирологи, незаконные вооруженные формирования, сурвивалисты и «препперы» (те, кто готовится к Армагеддону) стали до того популярными субкультурами, что уже граничат с мейнстримом.
По факту, мы – самые защищенные и благополучные люди в истории мира, но при всем том мы чувствуем себя как никогда безнадежно. Жизнь улучшается – а мы все больше впадаем в отчаяние. Это парадокс успеха. Об этом особенно красноречиво говорит один поразительный факт: чем богаче и безопаснее то место, где вы живете, тем больше у вас шансов дойти до самоубийства{30}.
Невозможно не признать, что за последние несколько сотен лет мы добились невероятных успехов в сферах здравоохранения, безопасности и материальных благ. Но вся эта статистика отражает прошлое, а не будущее. А надежду мы как раз-таки черпаем именно в будущем – точнее, в своих представлениях о нем.
Все потому, что надежде не нужна статистика. Ей плевать на тенденцию к сокращению числа убийств из огнестрельного оружия или автокатастроф со смертельным исходом. Ей нет дела до того, что в прошлом году не разбился ни один пассажирский самолет или что в Монголии беспрецедентно возросла грамотность населения (по крайней мере, если вы сами не монгол){31}.
Надежде плевать на проблемы, которые уже были решены. Ее волнуют проблемы, которые все еще требуют решения. Потому что чем лучше наш мир, тем больше поставлено на кон. А чем больше поставлено на кон, тем сложнее надеяться на лучшее.
Чтобы пробудить и сохранить в себе надежду, нужны три вещи: контроль, ценности и сообщество{32}. «Контроль» подразумевает ощущение, что мы держим свою жизнь
G. L. Klerman and M. M. Weissman, “Increasing Rates of Depression,”
Myrna M. Weissman, PhD, Priya Wickramaratne, PhD, Steven Greenwald, MA, et al., “The Changing Rates of Major Depression,”
C. M. Herbst, “‘Paradoxical’ Decline? Another Look at the Relative Reduction in Female Happiness,”
S. Cohen and D. Janicki-Deverts, “Who’s Stressed? Distributions of Psychological Stress in the United States in Probability Samples from 1983, 2006, and 2009,”
Жуткий и бесстрастный анализ опиоидного кризиса, бушующего в Северной Америке: Andrew Sullivan, “The Poison We Pick,”
“New Cigna Study Reveals Loneliness at Epidemic Levels in America,”
The Edelman Trust Index отмечает прогрессирующий спад социального доверия почти во всех развитых странах. См.: “The 2018 World Trust Barometer: World Report,” https://www.edelman.com/sites/g/files/aatuss191/files/2018-10/2018_Edelman_Trust_Barometer_Global_Report_FEB.pdf.
Miller McPherson, Lynn Smith-Lovin, and Matthew E. Brashears, “Social Isolation in America: Changes in Core Discussion Networks over Two Decades,”
Число самоубийств в богатых странах в среднем выше, чем в бедных. Более подробную информацию можно получить из отчета Всемирной организации здровоохранения “Suicide Rates Data by Country”, http://apps.who.int/gho/data/node.main.MHSUICIDEASDR?lang=en. Суициды также чаще случаются в богатых районах. См.: Josh Sanburn, “Why Suicides Are More Common in Richer Neighborhoods,”
Все это, кстати, правда.
Мое трехчастное определение «надежды» – это смесь из теорий мотивации, ценностей и смысла. Другими словами, я объединил в своих «целях» несколько разных теоретических моделей.
Первая – это теория самодетерминации, в которой утверждается: для того чтобы чувствовать себя мотивированными и удовлетворенными жизнью, нужны три вещи: автономность, компетентность и связанность. Я слепил вместе автономность и компетентность, назвав все это «самоконтролем», и по некоторым причинам, которые станут понятны из главы 4, переименовал «связанность» в «сообщество». Что в теории самодетерминации отсутствует – или, скорее, что в ней лишь подразумевается, – так это
И отсюда вытекает третий компонент надежды – ценности. В своих рассуждениях о ценностях или цели я опирался на модель «значимости» Роя Баумайстера. По этой модели, для чувства значимости собственной жизни нам нужны четыре вещи: цель, ценности, эффективность и самоуважение. «Эффективность» я, опять же, прилепил к «самоконтролю». А остальные три я обобщил под названием «ценности» – это те вещи, которые мы считаем полезными и важными и которые обеспечивают нам хорошее самоощущение. В главе 3 я излагаю свое понимание ценностей во всех подробностях. Чтобы узнать больше о теории самодетерминации, см.: R. M. Ryan and E. L. Deci, “Self-Determination Theory and the Facilitation of Intrinsic Motivation, Social Development, and Well-being,”