Золотая Орда. Царь Батый. Константин ПензевЧитать онлайн книгу.
к уничтожению Татар, примеривая их по росту к концу тележной оси, – перед тем Татары уговорились между собою так: „Пусть каждый спрячет в рукаве нож. Умирать, так умрем, по крайней мере, на подушках (из вражеских тел)“. Вследствие этого наши опять понесли очень много потерь“.
Тогда, по окончании расправы с Татарами, которых примерили-таки к тележной оси и перерезали, Чингисхан распорядился так: „Вследствие того, что Бельгутай разгласил постановление Великого семейного совета, наши войска понесли очень большие потери. А потому в дальнейшем он лишается права участия в Великом совете. Вплоть до окончания заседаний совета он обязуется наблюдать за порядком близ места заседаний, а именно: улаживать ссоры и драки, разбирать дела о воровстве, обманах и т. п. Бельгутай с Даритаем имеют право доступа в совет лишь по окончании его заседаний, после того как выпита чара-оток“…
Однажды, уже после окончания Татарской кампании, Чингисхан сидел на дворе за выпивкой. Тут же, по обе стороны, сидели ханши Есуй и Есуган. Вдруг Есуй-хатун глубоко со стоном вздохнула. Чингисхан сообразил в чем дело и тотчас вызвал Боорчу и Мухали. „Расставьте-ка, – приказал он, – расставьте-ка по аймакам всех вот этих собравшихся здесь аратов. Людей, посторонних для своего аймака, выделяйте особо“. Все стали по своим аймакам, а отдельно от аймаков остался стоять всего один человек. Это был молодой человек с волосами, заплетенными в косу, как у благородных людей. Когда этого человека спросили, кто он такой, он отвечал: „Я нареченный зять дочери Татарского Еке-Церена, по имени Есуй. Враги громили нас, и я в страхе бежал. Сейчас же все, как будто бы, успокоилось, и я – пришел. Я был уверен, что меня не опознают среди такой массы народа“. Когда Чингисхану доложили эти его слова, он сказал: „Что ему еще здесь шпионить, этому непримиримому врагу и бродяге? Ведь подобных ему мы уже примерили к тележной оси. Чего тут судить да рядить? Уберите его с глаз долой!“ И ему не замедлили снести голову».
В конце концов, Вильгельм де Рубрук, бывший в свое время (середина XIII века) непосредственным свидетелем многих событий могольской политической истории, писал: «Они (моголы. – К. П.) превознеслись до такой великой гордости, что хотя, может быть, сколько-нибудь веруют во Христа, однако не желают именоваться христианами, желая свое название, т. е. Моал, превознести выше всякого имени; не желают они называться и Татарами. Ибо Татары были другим народом»[152].
«Тартарами» (т. е. выходцами из преисподней) моголов называли западные европейцы, о чем можно узнать из сочинения Плано Карпини «История монголов, именуемых нами тартарами (tartars)». Это же наименование (татары) впоследствии переняли и русские летописцы. В. Н. Татищев, бывший одно время губернатором Астрахани, замечал следующее: «До сих пор, как выше сказал, кроме европейских, сами татарами не зовутся. Что же крымские, астраханские и пр. татарами зовутся, то они, слыша от европейцев оное и не зная значения названия, не за поносное приемлют»[153]. Что же касается отождествления терминов дадань и татар,
Путешествие в восточные страны. М., 1957, с. 113.