Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущёва. Петр БалаевЧитать онлайн книгу.
под плинтус, а стал еще активнее. Полицейские репрессии привели к противоположному результату: большевистская организация после неудачной забастовки не сократилась, а начала расти как на дрожжах, ее численность достигла 2000 человек.
Кстати, это в сравнительно небольшом городе, и не в 1917, а в 1905 году. Как-то эта цифра не очень соотносится с тем, как кургиняны представляют ленинскую партию. «Малочисленная секта меченосцев». Ну-ну…
Лето и осень в Луганске были веселыми. Стачки, забастовки, митинги – как везде. Только были «нюансы». По всей стране, особенно по губерниям юга, прошла волна еврейских погромов. Царизм пытался слить недовольство властью в канализацию, в черносотенный национализм. Луганские националисты тоже попробовали свои силы в верноподданническом антисемитизме. Евреев в рабочем городе было не очень много, да и абсолютное их большинство были такими же полунищими трудягами, как и русские с украинцами. Среди заводских рабочих черносотенцев, понятное дело, почти не было. Только единицы из среды прикормленной хозяевами верхушки. Опора черносотенства – мелкий лавочник и люмпен. Как и немецкого фашизма, его идейного собрата. Да и в нынешнем нашем национализме – тот же контингент.
После октябрьского царского манифеста по городу поползли слухи о том, что евреи готовят «гроб для Государя», собираются его извести и самим править Россией. 21 октября начался погром, сожгли мельницу местного еврея, разграбили его дом, пошли грабежи и поджоги лачуг бедных евреев. К месту погрома прибыла боевая дружина под руководством Александра Пархоменко, будущего героя Гражданской войны, близкого друга Климента Ефремовича. Пархоменко увидел, что в рядах погромщиков стоят полицейские, фактически, охраняют их. Обратился к одному из них с требованием пресечь грабеж. Тот выругался:
– А тебе какое дело, голодранец? Смотри, самого сейчас арестую.
Александр Яковлевич сплюнул:
– Ну, ладно… Ребята, – обратился он к дружинникам, – бей эту сволочь черносотенную!
Дружинники разогнали кулаками и пинками «патриотов». Полиция струсила и разбежалась. Луганские большевики собрали факты покровительства полиции погромщикам. И когда царское правительство, оскандалившись с таким «патриотизмом», попробовало от них откреститься, в стенах I Государственной Думы депутатом от Луганска, бывшим школьным учителем Клима, С.М. Рыжковым эти факты были озвучены. Скандал получился хороший.
Большевики не дали погрузить город в волну беспорядков и погромов.
Когда 17 октября вышел царский манифест, полиция была вынуждена отпустить из тюрьмы арестованных во время июльской забастовки активистов. Но членов исполкома депутатского собрания во главе с Ворошиловым оставили под стражей. Предъявили сфабрикованное обвинение в покушении на жизнь полицейских.
К тюрьме двинулась демонстрация рабочих. По некоторым сведениям – 12-15 тысяч человек. С явным намерением раскатать тюрьму по кирпичику. Власть струсила,