Улицы разбитых фонарей. Киносценарии. Сергей Алексеевич ГлазковЧитать онлайн книгу.

      А Рыданов поворачивается к Глушко:

      – Лёва, изобрази!

      Глушко артистично изображает бомжа, просящего подаяние.

      – Подайте копеечку, на пропитание, люди добрые, калеке убогому, нуждающемуся в лечении. У меня гастрит, гайморит и плеврит, склероз, невроз и педикулёз. Да хранит вас и вашу семью за доброту вашу дева Мария и архангел Михаил.

      Фирсов удовлетворённо улыбается.

      – Артист! Тебе, старший лейтенант, в БДТ работать, честное слово. Интересное предложение! А ребята в отделе в курсе?

      – Нет, – отвечает Соловец, – Мы придумали это перед самым заседанием и не успели никому сказать. Да это и хорошо. Чем меньше об этом знает людей, тем лучше.

      – Согласен, – кивает Фирсов, – А клички, то есть «погремухи» вы им уже придумали? Ведь у бомжей имён и отчеств нет.

      – Да что там думать, – машет рукой Рыданов, – Я буду этим… Как его…

      – Кем?

      – …«Дылдой», а Лёва – «Шнобелем».

      Со своего места обижено отзывается Глушко:

      – Чего ты решил назвать меня «Шнобелем»?

      – Потому что у тебя нос, как шнобель, – безобидно сообщает Рыданов.

      – Не хочу я быть «Шнобелем», – не соглашается Глушко.

      – Хорошо, будешь: «Буратино», – предлагает Рыданов.

      Их спор останавливает Соловец:

      – Прекратите. Лёва, предлагай сам.

      Глушко откидывается на спинку стула и торжественно произносит:

      – Я хочу быть «Гераклидом».

      – Кем? – Поворачивается к нему Рыданов.

      – Кем? – Переспрашивает Соловец.

      – Гераклид – это, между прочим, потомок могущественного Геракла, – объясняет Лёва, – Мой любимый герой. Хочу быть «Гераклидом».

      Рыданов машет рукой.

      – Хорошо, будь им. Договорились.

      Фирсов поднимается из-за стола. Все поднимаются следом за ним.

      – Мне всё понятно. Действуйте. Чтоб за три дня вы мне этого серийного убийцу нашли.

      – Найдём, товарищ полковник! – Говорит Соловец, – Куда мы денемся.