Императорская Россия. Евгений АнисимовЧитать онлайн книгу.
разных местах столицы, в том числе на бастионах Петропавловской крепости.
А. Ф. Зубов. Васильевский остров. 1714 год.
Множество иностранных мастеров самых разных специальностей жили в Петербурге в то время, и не только голландцы создавали наш город. Здесь приложили свои руки французы, итальянцы, немцы, как из собственно германских государств, так и из завоеванной Россией Прибалтики. Здесь работали также армянские мастера, шведские военнопленные и, конечно, во множестве – русские архитекторы, мастера, рабочие. Но при этом не будем забывать, что все эти мастера, от великого Леблона до последнего каменщика, работая под постоянным, въедливым присмотром самого Петра I, подстраивались под его вкусы. На облике раннего Петербурга эти вкусы отразились очень четко. В основе же их лежала безмерная любовь Петра к Голландии. И то, что позже было названо «петровским барокко», на самом деле было вариантом голландского барокко, приспособленного к условиям России.
Заметки на полях
Никто не знает ту цену, которую заплатила Россия за строительство Петербурга. С давних пор встречаются общие, приблизительные данные о потерях, гибели людей от болезней, голода и непосильных работ при возведении столицы. Речь идет о десятках тысяч трупов, положенных в основание города. Сведения о потерях идут преимущественно от иностранных путешественников и дипломатов, приезжавших в Петербург много позже его основания. Они считали, что при строительстве города погибло не менее 100 тыс. человек. Конечно, в их рассказах много преувеличений, но отмахнуться от многих данных, приводимых в мемуарах, нельзя. Считать, что большая смертность на стройке – это миф, пустые слухи, было бы неверно. В 1716 году, когда в городе была уже налажена более-менее сносная жизнь, А. Д. Меншиков писал кабинет-секретарю Петра I А. В. Макарову, что среди рабочих, занятых на строительстве Петергофа и Стрельны, «больных зело много и умирают непрестанно, из которых нынешним летом больше тысячи померло». При этом генерал-губернатор сделал специально для Макарова приписку, что об этом царю сообщать необязательно, «понеже чаю, что и так неисправления здешние Его царское величество не по малу утруждают». Если гибель целой тысячи людей в течение одного лета только на двух загородных стройках не кажется Меншикову достойной внимания царя, то при каком количестве умерших государя следовало «утруждать»?
Были и другие сведения о смертности строителей уже после первого, самого неблагоустроенного десятилетия в истории Петербурга. 28 ноября 1717 года, когда до Петра I дошли слухи о многих умерших на строительстве Кронштадта, он писал начальнику стройки сенатору М. М. Самарину: «Я слышал, что при гаванной работе посоха (т. е. крестьяне. – Е. А.) так бес призрения, а особливо больные, что по улицам мертвыя валялись, а от больных и ныне остаток вижу, милостыню просят». То, что не иностранцы-мемуаристы, а информаторы царя видели валявшихся по улицам мертвецов, говорило о явном неблагополучии на