Свой среди чужих. Виктор ТюринЧитать онлайн книгу.

      – Правильнее сказать: присвоили воинское звание.

      Я криво усмехнулся:

      – А почему без торжественного строя и развернутых знамен?

      – Тебе это надо?

      – Нет, – я подкинул в руке коробочку. – И это мне… тоже не нужно.

      Мне хотелось так сказать, но я оборвал фразу на половине, потому что иначе мне назначат дополнительное обследование уже не в госпитале, а в психбольнице. Камышев только бросил на меня внимательный взгляд, но ничего говорить не стал, а вместо этого стал разворачивать сверток. Спустя минуту на табуретке, прикрытой бумагой, стояли стаканы, бутерброды с салом и колбасой, а рядом с ними краснели боками четыре крупных помидора. На кровати рядышком лежали две бутылки водки.

      – Эх, соль забыл, – скользнув взглядом по помидорам, раздосадованно буркнул Камышев, распечатывая бутылку. Быстро разлил по полстакана водки. – За наших товарищей, за наших боевых друзей. За тех, кто уже не вернется, но всегда останутся в наших сердцах.

      Мы выпили. Закусывать не стали, только посмотрели друг на друга, а затем отвели глаза в сторону. Командир разлил остатки водки.

      – За нашу удачу, Костя.

      Опрокинув стакан в рот, я только сейчас почувствовал вкус водки. Взял бутерброд. Какое-то время мы закусывали, потом Камышев сказал:

      – Я новую группу принял. У них командир недавно погиб. Хорошие парни. Опытные. Через неделю уходим.

      – Куда?

      – Западная Украина.

      – Почему не в Беларусь?

      – Приказы не обсуждают.

      – Там вам удача точно не помешает.

      – Открывай!

      Я распечатал вторую бутылку, но только разлил по половине стакана, как подполковник сказал:

      – Разливай все. Награду обмоем.

      Достав из коробочки орден и звездочки, я бросил их в стакан с водкой, затем опрокинул его в рот. Поставив стакан на табуретку, взял бутерброд с салом и стал медленно жевать.

      Камышев выпил вслед за мной, потом впился зубами в помидор, какое-то время аппетитно его ел. Вытерев руки о газету, он как бы невзначай сказал:

      – Не вижу в тебе радости, Звягинцев. Или ты не рад?

      – Почему? Рад. Только устал я сильно за это время, товарищ подполковник, вот поэтому она как бы незаметна. И не столько физически, сколько душою, – оправдывался я чисто автоматически, при этом прекрасно понимая, что он мне не поверит.

      В ответ Камышев криво усмехнулся:

      – Вот-вот. А ты говоришь: зачем тебе обследование?

      Он встал. Я вскочил за ним следом.

      – На сегодня всё. Документы на тебя и направление в госпиталь лежат в канцелярии. Вопросы есть, товарищ лейтенант?

      – Никак нет, товарищ подполковник.