Я у себя одна, или Веретено Василисы. Екатерина Львовна МихайловаЧитать онлайн книгу.
губ, ни вот так свободно летящих шарфов не бывает. Говорят: «Красиво, как на картинке». И мы хотим жить красиво, прекрасно понимая, что так красиво не бывает. Все равно хотим. По тем же самым причинам, по которым шофер-дальнобойщик лепит на стекло Клашу Шиффер, хотя все его прошлые и будущие женщины будут от нее сильно отличаться, а сменщик все равно не поверит, что это «его девчонка». Мы тоже заслужили, черт возьми, этот «глоток глянца» своими сумками, ободранными подъездами, всей этой вечной барачно-коммунальной стройкой, в результате которой все равно получалась мерзкая блочная девятиэтажка. Быт прошедшей эпохи был враждебен человеку вообще, а человеку-женщине – в особенности. Поддержание жилья в порядке буквально означает бесконечный вывоз грязи. Теснота не дает уединиться. Все предметы против: пылесос дико воет, краны капают ржавым, соседи заливают (у них краны такие же), в телевизоре помехи, слышимость блочная… И несмотря на гнусную шутку о том, что советская женщина – это ВИОЛА (временно исполняющая обязанности лошади), она находила – в меру вкуса и умения – место для то ли «хорошенького» календаря, то ли салфеточки, и шила по ночам маскарадные костюмы детям, и со своей внешностью умудрялась что-то еще сделать, прежде чем состариться и стать «теткой» в тридцать шесть. И то, что сейчас мы можем купить духи, красивую одежду, кошачьи консервы, освежитель воздуха, коврик в ванную и цветущую гардению в горшке – это наш спрос, наше утешение за серый ужас быта советского времени. Витрины, по крайней мере в больших городах, красивы, даже изысканны. Соблазны «украсить» – повсюду. И все это требует не изобретательности на грани фантастики, а только самого простого – денег. А денег у женщины всегда меньше, чем у выполняющего такую же работу мужчины – не говоря уже о том, что есть ситуации и периоды, когда своих у нее нет вообще…
Красивого хочется остро и по-разному: в доме, на столе, в зеркале. Но старые «военные хитрости» – перекрасим, обвяжем кружевцем, превратим в почти совсем новое – не помогут. Почти все наши самоделки все-таки выглядят немного жалко, они стали невкусными, как и самодельные «трюфели» из порошка какао, сухого молока и бог знает чего еще. Их-то не жаль. Жаль творческой искорки, духа беспримерной изобретательности и самостояния, который одна моя подруга давних лет называла «сама себе примус». Это только кажется, что насытить потребность в красивом стало просто. Заметили ли мы, как лихо используется наша жажда компенсировать ту нехватку красоты, с которой большинство из нас выросло? Голодавшие в детстве люди часто приобретают странные пищевые привычки – кто переедает, кто запасы делает, кто все время ходит с куском. Одна моя западная коллега с удивлением заметила, что в Москве ей встречалось огромное количество женщин с ногтями почти немыслимой длины: «Но ведь это же неудобно; может быть, это символическое сообщение?» Руки говорят: «Я не мою посуду, я не чиню, не стираю, не пересаживаю цветы, я вообще случайно оказалась на этой вашей улице». Ох, не случайно…