Три времени года в бутылочном стекле. Даша БерегЧитать онлайн книгу.
он мне, когда пауза после идиотских «как дела?» затянулась. «И мы будем стоять и дышать и у окна», – ответила я без запинки под аккомпанемент «Разных людей» у меня в голове. Тест был пройден, мы действительно обнялись и разговорились, и с тех пор встречаемся исправно каждую пятницу, а иногда и в середине недели. Так мы дружим. Отдаем дань светлому прошлому. Много говорим. Вспоминаем, смеемся, иногда грустим. Коротаем унылые осенние вечера.
Еще полгода таких вечеров, и мы обязательно сопьемся. Обязательно.
– Ну, за встречу, – говорит Кока и залпом выпивает рюмку.
– За встречу, – вторю я и следую его примеру.
Кока закусывает маринованными огурчиками, я запиваю лимонадом. В лучшие времена, конечно же, был бы сок, но лучшие времена как-то подзакончились. Мы обязательно чокаемся и говорим какие-нибудь тосты, словно в этом и состоит вся соль – привычка старая и глупая.
– Как дела-то у тебя?
– А, – кривится Кока, разливая по второй.
– Между первой и второй – перерывчик небольшой, – понимающе кивая, говорю я самый банальный тост для второй рюмки, который говорила уже немерено раз за свою жизнь.
Я люблю пить быстро, а не сидеть, уставившись в тарелку и нелепо размахивая пустой рюмкой в воздухе, а Коке так вообще все равно, как пить.
– Смотри, опять дождь пошел.
Я смотрю в окно, и меня вновь охватывает ложное чувство, что кроме маленькой теплой кухни ничего на свете не существует, а если и существует, то погасло на время, пока над столом уютно светит лампа, и кажется таким абсурдным, что там, за окном, еще остаются такие вещи как дождь и осень. Я говорю об этом Коке, а тот снисходительно улыбается, убирая косую челку с глаз.
Я работаю детским стоматологом. Надо сказать, что я не очень люблю детей, а работу свою – и подавно. Когда я сама была маленькой девочкой, то я мечтала стать красивой стюардессой и возить людям обед на большой тележке, но ближе к возрасту выбора профессии все желания у меня отпали. Это правда – я не знала, совсем не знала, кем бы я хотела быть. Мама в связи с этим говорила, что я моральный урод, а папа, человек более деятельный, надоумил меня поступать в мед. Разумеется, потому что сам был стоматологом. «У этой профессии много плюсов» – говорил папа. Куда уж там… Сначала было даже интересно, но курсе на третьем я поняла вдруг – не мое, и попала в наибезвыходнейшее дурацкое положение – заплачены деньги за учебу, потрачены силы, вся жизнь вроде бы распланирована, и назад дороги нет. Да и не тот я человек, который бросает что-то на половине. Пришлось доучиваться и идти по пути наименьшего сопротивления. Мне все говорили, что с детьми легче, но это было неправдой. Дети оказались противными, кусались и убегали из кресла в истерике, а я лишь молча разводила руками. У меня никогда не получалось найти с ними контакта. Я в жизни привыкла все судить по себе, а я была в детстве совершенно не такой. Что самое ужасное, я и сейчас, наверное, немного не такая.
Я снимаю