Философия и христианство. Полемические заметки «непрофессионала». Валентин КатасоновЧитать онлайн книгу.
святитель Григорий Палама назвал философские теории «смесью меда и цикуты» (цикута – вид яда)[6]. Так вот, настоящий философ – тот, кто знает об этой тайне философии. Не только знает, но и предупреждает «непосвященных», что в предлагаемом им напитке под названием «философия» кроме меда есть еще цикута. Профессия философа крайне опасная, поскольку ему, помимо его воли и желания, приходится периодически пригубливать опасный напиток. Тем более что со времен Григория Паламы соотношение меда и цикуты в напитке резко изменилось в пользу цикуты. Но это – тема отдельного разговора.
Философия в эпоху христианства. Судьба Агасфера и Сизифа
В своей первой статье по проблемам философии я сделал осторожный вывод, что у философии нет своей «территории». Чем бы ни занимались философы, они всегда оказывались на «территории», которую прочно обосновали другие «профессиональные корпорации». Одна из «территорий» занята корпорацией ученых, представляющих разные конкретные науки – естественные, социальные, гуманитарные. Другая территория принадлежит корпорации, называемой «культура и искусство» и объединяющей художественную литературу, изобразительное искусство, театр, кино и т. д. Наконец, третьей корпорацией, наделенной собственной «территорией», является богословие, или теология. А в более широком смысле – религия. Вся история философии за последние две тысячи лет – борьба ее за «жизненное пространство», «место под солнцем». Временно философии удавалось занимать чужие территории, но затем ее с этих территорий опять «отжимали».
Чтобы не погибнуть, философия шла на компромиссные соглашения с другими корпорациями, предлагая им проекты «синтеза». Выражаясь современным языком, что-то наподобие «совместного предприятия». Ярким примером такого «совместного предприятия» был проект «русской религиозной философии» (начат в конце XIX века Владимиром Соловьевым), предусматривавший «синтез» философии и христианского богословия[7]. При этом заинтересованность в данном проекте проявляли преимущественно философы, начав его реализацию явочным порядком (благословения на это философы у Церкви не брали). А Церковь, курирующая корпорацию богословов, к этому проекту отнеслась более чем сдержанно. А когда появилась первая «продукция» самостийного «совместного предприятия», то в ней богословы обнаружили в больших или меньших концентрациях ереси эйкуменизма, софианства, космизма и др. Церковь благоразумно стала дистанцироваться от проекта «русской религиозной философии». Говоря простым языком, это была очередная попытка захвата чужой территории корпорацией философов.
Чем-то племя «профессиональных философов» напоминает мне Вечного жида. Другое имя этого персонажа – Агасфер (лат. Ahasverus). Напомню, что Агасфер – легендарный персонаж, по преданию, обреченный скитаться по земле до Второго пришествия Христа. Имеется несколько вариантов легенды об Агасфере. Все они восходят к Священному Писанию. Наиболее
Святитель Григорий Палама писал: «Мы никому не мешаем знакомиться со светской образованностью, если он этого желает, разве только он воспринял монашескую жизнь. Но мы никому не советуем предаваться ей до конца и совершенно запрещаем ожидать от нее какой бы то ни было точности в познании божественного учения о Боге». И немного далее: «Итак, у светских философов есть и кое-что полезное, так же как в смеси меда и цикуты; однако можно сильно опасаться, что те, кто хочет выделить из смеси мед, выпьют нечаянно и остаток смертоносный» (Алипий (Кастальский-Бороздин), архим., Исайя (Белов), архим. Догматическое богословие: Курс лекций. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995. С. 14).
Большое влияние на русскую религиозную философию в XX веке оказала «философия всеединства» В. С. Соловьева, тяготевшего к экуменизму и обращавшегося к широким пластам западноевропейской религиозной и философской литературы.