Собор Парижской Богоматери. Париж (сборник). Виктор Мари ГюгоЧитать онлайн книгу.
жезлоносцев!
– А это что за птица? Не знаешь ли ты, Робен Пуспен, кто это?
– Это Жильбер де Сюильи, Gilbertus de Soliaco, канцлер Отенской коллегии.
– Постой, вот мой башмак. Тебе ловчее, брось-ка его ему в физиономию!
– Saturnialitias mittimus ecce nuces[12].
– Долой шестерых богословов с их белыми стихарями!
– Так это-то богословы? А я думал, что это шесть белых гусей, которых святая Женевьева пожертвовала городу.
– Долой медиков!
– Долой диспуты на заданный и выбранный по желанию тезис!
– А! Вот канцлер святой Женевьевы, швырну-ка в него своей шапкой! Немало он мне насолил! Он отдал мое место у нормандцев маленькому Асканию Фальзаспада из Буржской провинции, потому что он итальянец.
– Это несправедливо! – закричали все студенты. – Долой канцлера святой Женевьевы!
– Эй! Иоахим де Ладегор! Э-гей! Луи Дагюиль! Э-гей! Ламбер-Гоктеман!
– Ко всем чертям покровителя германской нации!
– И капелланов капеллы с их серым меховым облачением! Cum tunicis grisis[13].
– Seu de pellibus grisis furratis[14].
– Ого! Профессора университета! Все красивые черные мантии! Все красивые красные мантии!
– У ректора получился недурной хвост.
– Право же, можно подумать, что это венецианский дож идет обручаться с морем!
– Смотри-ка, Жан! Каноники Святой Женевьевы!
– К черту каноников!
– Аббат Клод Шоар! Доктор Клод Шоар! Вы, должно быть, ищете Мари Жиффар?
– Она живет на улице Глатиньи!
– Она греет постель королю распутников!
– Она выплачивает свои четыре денье – quatuor denarios.
– Aut unum bombum[15].
– Вы хотите, чтобы она дала вам по носу?
– Смотрите! Это едет Симон Сангэн, избиратель из Пикардии, а сзади сидит его жена.
– Post equitem sedet atra cura[16].
– Смелее, мэтр Симон!
– Доброго утра, господин избиратель!
– Спокойной ночи, госпожа избирательница!
– Какие счастливцы – им видно все! – со вздохом проговорил Жан де Мулен, все еще цепляясь за завитки своей капители.
Между тем книгопродавец университета Андри Мюнье нагнулся к уху королевского меховщика Жилля Лекорню.
– Ну, право же, сударь, пришел конец света! – сказал он. – Никогда еще не видано было такой распущенности студентов. А всему виной эти проклятые новые изобретения – пушки, кулеврины, бомбарды, а в особенности книгопечатание – еще одна немецкая язва! Не будет больше ни рукописных сочинений, ни книг. Да, книгопечатание убивает книжную торговлю. Пришел конец мира!
– Верно, верно! Это видно уж по тому, как бойко стал расходиться бархат, – заметил меховщик.
В эту минуту пробило двенадцать.
– А! – в один голос воскликнула вся толпа.
Студенты замолчали; в зале поднялась страшная суматоха. Головы задвигались, ноги зашаркали, люди начали оглушительно кашлять и сморкаться; каждый старался устроиться поудобнее; затем наступила глубокая тишина. Все шеи вытянулись, все рты открылись, все
Вот мы и швыряем орешки сатурналиев (
С серыми туниками (
Или с серыми овчинными шкурами (
Или одну потасовку (
Сзади него черная забота (