Православное понимание экономики. Валентин КатасоновЧитать онлайн книгу.
и образовании в XIX веке мы у него находим. Василий Александрович не имел систематического образования, но всю жизнь занимался самообразованием. В том числе, как выясняется, посещал лекции по политической экономии. О том, что творилось в университетских аудиториях, он знает не понаслышке:
«Мне не раз случалось посещать лекции политической экономии в Москве и Казани, и эти посещения вполне убедили в том, что слушатели ничему научиться не могут, а сбить себя с толку (если будут верить в лекции, не относясь к ним критически) могут до такой степени, что потом между ними и народною жизнью образуется неисправимое непонимание друг друга. А сколько таких сбитых с толку людей попало впоследствии на влиятельные финансовые места? И начали эти люди направлять экономическую жизнь России по указаниям Мишелей Шевалье, Адамов Смитов и т. п., и зарыдали наши Трифоны, Прохоры, Матрены и Лукерьи и т. д., а затем надели на себя суму и пошли смиренно по миру питаться подаянием».
Здесь Кокорев упоминает двух светочей европейской политической экономии – Адама Смита и Мишеля Шевалье. Про Адама Смита (1723-1790) – одного из столпов английской политической экономии и автора знаменитой книги «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776) – мы уже неоднократно говорили. Он обосновал учение о рыночной экономике, невидимой руке рынка, экономическом человеке, приоритете частной формы собственности и т. п. Что касается второй фигуры, то о нем сегодня редко вспоминают, но во времена Кокорева имя Мишеля Шевалье (1806-1879) было у всех на слуху. Этот француз стал известен благодаря своей книге «Материальные интересы Франции» (1837). Мишель Шевалье преподавал политическую экономию, через которую активно пропагандировал идеи французского социалиста-утописта Сен-Симона. Вероятно, Кокорев ограничился именами двух европейских политэкономов для того, чтобы показать, что в российских университетах сосуществовали два идеологических течения – капиталистическое и социалистическое. Те студенты, которые заражались капиталистическими идеями, затем пополняли ряды столичной бюрократии и российского предпринимательства. А те, кто заражались социалистическими идеями, становились со временем революционерами или сочувствующими им[53]. Впрочем, было немало таких молодых людей, в сознании которых капиталистические и социалистические идеи причудливым образом сочетались. В любом случае, народ России стал рыдать отрешений и действий вчерашних студентов, вдохновившихся идеями Адама Смита и Мишеля Шевалье.
Справедливости ради следует признать, что в умственном развращении молодой элиты России участвовали не только отечественные университеты. В самом начале XIX века кафедр политической экономии было в России еще мало (Петербургский университет, Московский университет, Петербургский педагогический институт)[54]. Молодежь из аристократических кругов предпочитала ездить «просвещаться» в Европу. Вспомним роман Пушкина «Евгений Онегин». Его герой – Владимир Ленский – получил образование в Германии,
Во времена Кокорева марксизм как идейное и политическое движение еще только зарождался в России. Позднее (после смерти Василия Александровича) он вытеснил в России идеи утопического социализма.
В Московском университете, например, кафедра была создана в 1804 году и первоначально называлась кафедрой дипломатии и политэкономии.